Каждый христианин просит благословения у священника или епископа на важные события в своей жизни. Также верующие просят благословения при встрече со священнослужителем. Кроме того, благословение в той или иной форме присустствует в церковном богослужении.
Сейчас у нас, к сожалению, в сознании очень многих верующих сложилось превратное понимание благословения как разрешения или даже повеления на совершение каких-либо действий.
Большинство священников сегодня при просьбе о благословении осенит человека крестным знамением и, скорее всего, не произнеет при этом никаких слов, либо скажет нечто вроде «Бог благословит». Хотя нужно было бы сказать «Бог благословен» или что-л. подобное. У греков свящненник при благословении говорит: «О Кириос», т.е. «Господь». Это сокращенный вариант от: «Господь благословен».
Чтобы увидеть, как понимается благословение в церковном Предании, которое выражается в том числе в предании литургическом, обратимся к нашему богослужению.
В конце вечерни и утрени хор поет, обращаясь к предстоятелю: «Благослови». Вслед за этим служащий священник произносит возглас: «Сый благословен Христос Бог наш…» (кстати, здесь священник называет Бога священным Ветхозаветным именем “Яхве” — “Сый” — “Сущий”. Это же имя пишут на иконах Христа — 3 буквы “О он” в нимбе).
Преподаватель ПСТБИ М. Желтов говорит по этому поводу (ниже цитирую конспект его лекций из интеренета):
«Видите, как велико дерзновение в христианской религии: в Ветхом Завете первосвященник только это слово произносил раз в году, а в Новом Завете каждый батюшка смиренный в конце службы произносит это возглашение: “Сый благословен!”… У нас слова “благослови” часто ассоциируется с просьбой к священнику: “Батюшка, благословите!”. И батюшка благословляет.
На самом деле, если мы посмотрим святоотеческие толкования и саму Библию, то основное значение слова “благословлять” является “благословлять Бога”. И хор поет: “Благослови!”, а священник говорит: “Сый благословен Господь”, — благословляет Господа.
И здесь соблюдается эта древняя традиция: не нас благослови, поет здесь хор, а “благослови” имеется в виду “Бога”.
И священник благословляет: “Сый благословен Христос Бог наш”, тем самым исповедуя Христа Богом».
Благословение в библейском понимании этого слова — это благословение Бога. Такое понимание сохранялось довольно долго. Вспомним пример из жития прп. Марии Египетской. Когда Зосима встречается с ней, то они долго спорят о том, кто должен кого благословить. Наконец, прп. Мария уступает и говорит: «Благослови Бог», т.е. благословляет Бога.
Благословляя Бога, человек вступает с Ним в особые духовные отношения, и на него переходит это благословение. Такова библейская модель. Вслед за благословением Бога Сам Бог благословляет человека.
Когда священника или епископа просят дать благословение кому-либо, это чаще всего понимают так: священнослужитель благословляет человека, и это значит, что его благословляет и Бог. На самом же деле Бог благословляет человека через то, что человек сам сначала благословляет Бога. Именно такая модель используется в Библии.
Таким образом, когда священника просят о благословении, он должен, осеняя крестным знамением просящего, благословить БОГА, а Господь уже Сам даст благословение просящему его. Или не даст — Бог свободен в Своем решении. И Он вправе не дать благословения тому, кого благословляет священнослужитель.
Теперь представим следующую ситуацию. Я попросил благословения на какое-либо дело и получил его. Значит ли это, что я непременно должен сделать то, что задумал? Нет, не значит. Я попросил благословения Божия – а значит, я попросил Бога вмешаться в мою ситуацию. И если это дело ко благу – Бог устроит все так, чтобы дело совершилось. Если же оно не ко благу – Господь каким-то образом укажет мне это. Во всяком случае, я не должен руководствоваться принципом во чтобы то ни стало сделать то, что мне благословили.
Однажды митрополиту Антонию Сурожскому задали вопрос:
«Связано ли как-то благословение с молитвой? В Русской Церкви достаточно канонизировано: на всякое дело ты должен просить благословение… Какая связь: что Божие, а что нет? Всегда есть этот очень трудный момент: а может быть это Богу не у годно… У меня такая самость, что я часто просто забываю об этом, просто делаю и все. Но и это может быть механически: попросил благословения, и пошел, а ты отвечай, раз ты благословил. У меня есть опыт; я, если хочу, все равно сделаю, если и не разрешили, и я заплатила за это в той степени, как мне обещали. Есть в этом момент: накликать на себя беду…»
Владыка Антоний на это ответил:
«Когда мы маленькие дети, мы спрашиваем папу или маму: можно я поиграю, можно то или другое?.. Когда мы немножко взрослее делаемся, мы понимаем, что сейчас нам не до игры, сейчас нам надо что-то другое делать, и тогда уже не просим: папа, позволь, мама, позволь, — а знаем, что сейчас время, я это буду делать с Божиим благословением, если это не плохое дело по себе. А дела бывают большей частью средние в том смысле, что оно, может быть, и не плохое, а может быть, и не особенно хорошее, ничего особенного в этом нет, я могу этим заняться.
А если все превращать в такую ситуацию, что о каждой вещи надо просить благословения, то во-первых, не у кого, во-вторых, еще хуже, когда есть у кого, что у него смекалки или ума или опыта хватит или он тебя будет останавливать и говорить: нет, надо непременно так, а не иначе. Надо как-то по-взрослому уметь сделать выбор, иногда подумав, иногда посоветовавшись, и как-то внутренне сказав: Господи, благослови, я это сделаю, как умею!»
Затем разговор с владыкой Антонием продолжился (вопросы даны курсивом):
«Можно, я вас повеселю немножко? Я в России дошла с этим благословением, я хотела машину купить, пришла к батюшке: Мне надо, чтобы вы меня благословили машину купить… Он говорит: Я вообще, знаете, как-то больше духовным занимаюсь, а насчет машины надо посоветоваться с тем, кто машинами занимается, кто в них < что-то понимает… С тех пор я разделила более или менее, но иногда путаюсь.
Слава Богу, вот, разумный человек оказался! Всегда можно сказать: Господи, по моему разуму это не плохое дело — благослови! Если оно не по Тебе, положи какую-нибудь преграду, чтобы это не случилось…
Надо помолиться, и почувствуешь!
Я думаю, что такие абсолютные правила рискованны. Сейчас у тебя настроение такое-то и душа открыта, и ты чувствуешь: вот, да!.. А в другой момент ты завял и у тебя нет такого живого чувства, что Бог тебя благословляет или нет. Я думаю, что тогда надо подумать: это хорошее дело, правильное? Или даже «среднее» в том смысле, что в нем ничего нет особенно ни хорошего, ни плохого, просто житейское какое-то дело. Молитесь о нем и дайте Богу что-то делать, чего вы сами не умеете.
Не всё мы можем делать и не обо всем можем просить: Господи, наставь меня!.. — и вот Бог на душу тебе уже положил ответ. Иногда бывает так — я сейчас не о детях думаю, но о взрослых: человеку что-то нужно, и ты не можешь ему помочь. Есть в одном письме Феофана Затворника очень замечательное место, где он говорит: иногда бывает, что у человека есть нужда или боль, ему нужно что-то и никто ему не может помочь, потому что Бог знает, что он не созрел для того, чтобы принять эту помощь. Он, может, ее примет — механически: «Ах, освободился», а потом снова вернется к той же проблеме, потому что он ее не изжил в себе. Так что не обязательно всегда можно всякую проблему решить. Это не утешение, скажем, священнику, который ни на какие вопросы никаких ответов не находит, но это значит, что иногда чувствуешь, что нет, я мог бы формально что-то сказать, но это ответ не этому человеку и не тот ответ».
(Цитаты взяты из только что вышедшей в свет книги митр. Антония Сурожского «Брак и семья». К.: «Пролог», 2004. С. 127-129).
И уж совершенно нелепо в таком контексте выглядит фраза «благословение выше поста и молитвы» из недавнего обращения кандидата в президенты Украины В.Януковича. Благословение священнослужителя – это не разрешение или повеление, а благословение Бога в надежде на то, что и Бог благословит человека.
(473)