Удивительные истории маленького ежика
|
|
Маленький Ёжик и Кузнечик Богомол “Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..” Необыкновенное паломничество в Оптину Пустынь Маленький Ёжик и его Лесной Теремок Источник: http://romanov-murman.narod.ru/detki/raznoe/ejik/#a1 |
|
По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси АЛЕКСИЯ II Монах Лазарь (Афанасьев) Удивительные истории маленького Ёжика. Сказочная повесть в двух книгах. — М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2005. — 112 с. Иллюстрированное издание. |
Сказочная повесть монаха Лазаря уже завоевала сердца маленьких читателей особой теплотой, мягкостью, увлекательным сюжетом. Детей не могут оставить равнодушными трогательные истории лесных жителей, приключения во время путешествия в Оптину Пустынь, примеры милосердия к слабым и больным. Мир сказки — это во многом мир души её создателя, поэтому повесть монаха Лазаря по сути своей христианская. Мы надеемся, что эта книга станет заметной вехой в мире Детства наших детей и подскажет им пути, которые ведут к вере, дружбе и любви. Настоящее издание включает новую, ранее не опубликованную книгу “Маленький Ёжик и его лесной теремок”. © Монах Лазарь (Афанасьев), текст, 2005 ©Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2005 ISBN 5-94625-109-О © Михаил Иванов, иллюстрации, 2005 |
история первая “СЛАВА БОГУ!.. СЛАВА БОГУ!.. СЛАВА БОГУ!..”
В местах, окружающих деревню Палики, расположенную в Калужской губернии на реке Жиздре, случилась однажды летом засуха. Целую неделю, если не больше, при очень жаркой погоде не было дождя. Цветы в полях и лугах бессильно поникли. Ручеёк почти пересох, и маленьким рыбкам, которые в нём жили, приходилось закапываться во влажный ил и так дышать. Хищник Филин, пользуясь беззащитностью рыбок, прилетал и таскал их себе на обед. Деревья на берегу ручья приуныли, листочки их стали бледными и вялыми. Бабочки спрятались в тень. У кузнечиков не было даже сил прыгать. Птички улетели на дальнее озеро, куда не всякому было легко добраться. Грустная была картина! Одни муравьи не теряли бодрости: они выстроились цепочкой от своего многоэтажного, построенного из сухих хвоинок дома до маленького болотца и черпали оттуда остатки воды, которой поливали муравейник, чтобы он не загорелся от жаркого солнца.
В этом-то самом месте, в овражке, находившемся у леса напротив дома, где отдыхали летом сестры Ксения и Люба, жил маленький Ёжик со своей матерью. Жили они тихо, далеко не ходили, даже не знали, что делается рядом с ними, в паликском лесу.
Ёжик читал книжки про животных, маленькие, с картинками, доставая их из большого и сухого дупла обожжённого грозой дерева. И вот однажды, читая рассказ про Божью Коровку, про то, как она хотела полететь на небо, очень поучительный, Ёжик задумался: “Почему это так много зверей, птиц и насекомых страдают от засухи? Нельзя ли им всем как-нибудь помочь?” И он спросил свою мать-Ежиху:
— Почему у нас так жарко и зачем все страдают?
— Потому, — отвечала мудрая Ежиха, — что все мы обижаем друг друга вместо того, чтобы славить Бога, создавшего всех нас и всё вокруг. Посмотри, что творит разбойник Филин, что делают Змея и Ворона… Птицы вместо зёрнышек или ягод хватают живых насекомых.
— А как надо славить Бога?
— Да очень просто: поел — скажи: “Слава Богу! ” Проснулся — тоже. Спать собрался, опять: “Слава Богу!” Идёшь куда-нибудь, тверди: “Слава Богу!” Вот и всё. У нас у всех одна ведь от Бога молитовка.
— Разве никто этого не делает?
— Делают, да не все. Вот и послал Господь засуху, чтобы образумить всё наше царство.
Ёжик задумался: “Хорошо, что мы с мамой всегда так делаем… Вот у нас пока ещё и яблочки есть… Ну а как же другие?”
Сначала Ёжик решил молиться за всех. Целый день, почти без перерыва, он повторял: “Слава Богу! Слава Богу! Слава Богу!” Дождя всё не было. И тогда он спросил у матери:
— А что ещё можно сделать, чтобы Бог помиловал всё паликское царство?
— В таком случае люди идут к святым местам, — сказала Ежиха. — Иногда путь их далёк, они преодолевают многие препятствия, но добираются до цели, А в тех местах есть великие молитвенники. Вместе с ними паломники и славят Бога, просят Его обо всём, как дети Отца.
— А у нас есть такие молитвенники?
— Есть один… Но о нём, кажется, все забыли и не ходят к нему. Это Кузнечик Богомол. Он пришёл к нам со Святой горы Афон и живёт в своём теремке в роще, за ручьём… Но кто знает — жив ли он ещё?
— Пойду к нему! — загорелся Ежик.
— Далеко, сынок, и очень опасно. На этом пути Ворона хулиганит… Змея возле ручья живёт. Да и Филин, их друг, часто там бывает.
— Ты всё-таки пусти меня.
— Ну иди, только будь осторожен. Вот тебе последнее наше яблоко, не забывай поделиться им с голодными.
— Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..
Идёт Ежик и твердит громко эти святые слова. Вот кончился овражек, началось поле. Рожь на нём стоит невысокая, с поникшими колосками… Земля кругом твёрдая и пыльная. Солнце печёт.
Шёл-шел Ежик и вдруг увидел, что Ворона тащит из земли червяка, а тот вырывается, кричит, зовёт на помощь…
“Помогу-ка я ближнему, попавшему в беду”, — сказал себе Ежик, свернулся колючим клубочком и храбро наскочил на Ворону. Та бросила червяка, который мигом исчез в норке, и злобно закаркала.
— Нельзя есть живое, — строго сказал ей Ёжик, — лучше говори “Слава Богу!”, и Он пошлёт тебе в пищу зёрна, семена, ягоды, шишки и ещё много чего другого!
— Разбойник! — каркала Ворона, понемногу отступая. — Не буду я никого славить! Ешь сам свои шишки и зёрна! Берегись! Сейчас полечу к Змее и пожалуюсь на тебя. И улетела. А Ёжик продолжил свой путь.
Идёт Ёжик, а кругом поникшие колокольчики, васильки, ромашки, пожелтевшая травка… Всюду лежат и тихо стонут голодные и ослабевшие кузнечики, паучки, жучки, стрекозки и другая малая живность.
“Надо спешить!” — говорил сам себе Ёжик, но всё-таки в пути останавливался и каждому из страждущих отщипывал го кусочку от своего яблока.
— Слава Богу, — тихо шептали бедные страждущие, и у них прибывало сил.
— Идите за мной, — говорил им Ёжик. — Мы все соберёмся у старого Богомола и будем вместе с ним молиться о дожде!
Многие из насекомых поднялись на ножки и пошли за Ежиком, а те, у кого были крылышки, полетели. Даже улитки поползли. А за ними двинулся и рак-отшельник.
Возле следующего овражка Ёжик встретил Змею и Ворону.
— Тебя-то мы и ждём! — сказала Ворона. — Сейчас ты перестанешь твердить “Слава Богу” и заплачешь… А друзей твоих мы вмиг передавим!
— Слава Богу за новое испытание! — воскликнул Ёжик. — А ну, войско моё, не бойся, помогай!
Кинулся Ёжик отважно на Змею, а великое множество жуков, кузнечиков, пауков и других насекомых — на Ворону. Тут и рак с клешнями подоспел.
Нё ожидали разбойники такого натиска и в страхе исчезли.
— Слава Богу!..
Слава Богу!..
Слава Богу!… — восклицали победители. Ободрившись, с пением и стрекотанием они направились дальше. Их собралось уже так много, что всё поле звенело от голосов.
Эти голоса слышали колосья и цветы, листочки на деревьях и трава, и надежда начала оживлять их. “Слава Богу…” — пока ещё тихо шептали они, пытаясь приподнять головки.
Ёжик со своими многочисленными спутниками шёл дальше. Стало темнеть. Пришлось всем заночевать возле трёх сосен у ручья. Тут Ёжик увидел на сосне осиное гнездо и подумал: “Живы ли там бедные осы?” Он постучал осторожно по стенке этого осиного домика:
— Эй! Есть ли тут кто живой?
— Е-е-есть, — слабо ответило несколько тонких голосков. — Но только мы умираем от голода.
— Держите! Вот вам кусочки Яблока…
Подкрепились осы и вылетели наружу. Спрашивают:
— Это ты нас спас, Ёжик?
— Нет, не я. Это Бог послал вам пищу.
— Слава Богу! — зажужжали осы.
Многих спас от голода Ежик своим яблоком, а оно, к его удивлению, совсем почти не убавилось! Только чуть-чуть сбоку ямочка появилась.
Настала ночь. Собрал Ёжик кучу сухих листьев, и все улеглись спать. А Ёжик не лёг, — надо же было кому-то сторожить! Он сидел, прислонившись к дереву” и” глядя в звёздное небо, шептал:
“Слава Богу! Скоро придём к Кузнечику Богомолу”.
Вдруг что-то тёмное бесшумно налетело и закрыло над ним небо. Трава, как от ветра, заколыхалась: кто-то большой прилетел… Это был ночной разбойник Филин, Ежик вскочил.
“Что делать? — подумал он. — Как защитить моих спутников?” И тут его осенило: он вновь постучал по стенке осиного домика:
— Дорогие осыньки, выручайте! Разбойник хочет нас обидеть… Мне-то его не достать!
— Не дадим, не дадим вас в обиду! — зашумели осы. Вылетели они и смело напали на хищную птицу.
— Ух! Ой! — закричал Филин, заметался в воздухе и улетел.
— Теперь спите спокойно, — сказали осы. — Не вернётся разбойник.
Вот и роща. На небольшой полянке лежит опутанная травой и цветами корзинка, — это теремок Кузнечика Богомола. Когда-то отроковица Ксения пришла сюда за ягодами, но передумала и стала собирать цветы. Набрала целую охапку и ушла, забыв про корзинку… В ней-то и поселился Кузнечик Богомол. Он укрыл свой домик кленовыми листьями, сделал маленькую дверку и окошечко, выходящее на восток. Это был настоящий подвижник, а пришёл он сюда со Святой горы Афон, где жил в кустах возле русского Пантелеимонова монастыря. Он почти ничего не ел, совсем мало спал, и день и ночь клал земные поклоны со словами:
“Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..”
Здесь, на этой полянке, несмотря на засуху во всей округе, роса изобильно покрывала цветы, а листья на деревьях блестели, как изумрудные. Но Богомолу этого было мало, он хотел, чтобы Господь оказал милость всему тому обширному царству, которое окружает деревню Палики. “Вот если бы со мной ещё кто-нибудь молился! — сокрушался он. — Соборная-то молитва куда как сильнее!”
Он продолжал делать неустанные поклоны. Давно уже никто не приходил к нему, чтобы помолиться вместе. Богомол даже стал бояться впасть от этого в уныние.
В это тихое утро Кузнечик Богомол особенно усердно кланялся: в тишине. И когда солнце взошло, он вдруг услышал громкие возгласы:
— Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!.. Уже несколько долгих недель Кузнечик не слыхал ничего подобного.
Он надел очки и вышел из теремка. Из-за деревьев к нему направлялась огромная толпа жуков, кузнечиков, пауков, травяных клопов, в воздухе летели стрекозы, бабочки, осы и пчёлы, а впереди шёл маленький Ёжик.
“Слава Богу!..” — гремело вокруг теремка изумлённого отшельника. Кузнечик Богомол всё понял, и они с Ёжиком по-братски обнялись.
— Братья! — сказал Богомол. — Будем спасать наше царство молитвой ко Господу! А если по Его великой милости пойдёт дождь, то и тогда не оставим молитвы!
— Слава Богу! — ответили все разом.
Весь следующий день длилась общая молитва на поляне возле теремка. И на другое утро, к радости всех, вдруг упало на землю несколько крупных капель, а в небе загремело… Налетел свежий ветер… И начался грибной дождь. Светило солнце, дождь хлестал, и радуга стояла над рощей!
— Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!.. — кричали кузнечики, бабочки, жуки и все-все те, кто молился на поляне.
Их поливал дождь, но они не прятались от него, а прыгали от радости. Вокруг всё больше разливалось благоухание — дивное, такое, как было весной, когда природа пробуждается от зимнего сна. Словно пришёл сюда невидимый ангел с невидимым кадилом…
Домой Ёжик возвращался один. Он едва узнавал те места, которыми шёл к Кузнечику Богомолу. Трава колыхалась сочная, зелёная, цветы бодро подняли свои чашечки, смоченные влагой… Выпрямилась и рожь на поле” заблестела, как золото… Бабочки перепархивали с цветка на цветок и пили нектар. Жуки грызли вкусные травинки… И всюду слышались радостные возгласы:
— Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..
Вот Ёжик увидел Ворону, — она сидела на ветке сосны и с недовольным видом клевала шишку. В дупле старого вяза сидел Филин, весь опухший от осиных укусов. Увидев Ёжика, он виновато потупился…
Встретилась Ёжику и Змея. У неё на шее красовался бант, и она приветливо виляла всем телом… Ежик поздоровался с ней, но разговаривать не стал. Как-то не верилось ему в искренность Змеи…
Он шёл домой. Небо было голубое-голубое, на горизонте ещё клубились облака. Слышалось пение птиц, — они вернулись домой. Весело бурлил ручей, и рыбки сновали в прозрачной воде. Из деревни Палики вкусно пахло яблочным пирогом, который пекли Ксения и Люба.
Когда Ёжик проходил мимо их дома, они вышли на улицу, держа в руках по кусочку пирога. Им хотелось и пирога попробовать, и посмотреть, как всё сияет вокруг после дождя.
— Ой, — воскликнула Люба, — вот идёт Ёжик!
— Какой маленький и хорошенький — сказала Ксения. — Надо угостить его пирогом.
Ёжик не испугался, а тихо стоял, пока девочки накалывали ему на иголки кусочек пирога. “Какие добрые отроковицы, — думал он. — Их угощение понесу маме.”
Ёжик побежал дальше, а Люба и Ксения ещё долго смотрели ему вслед.
НЕОБЫКНОВЕННОЕ ПАЛОМНИЧЕСТВО В ОПТИНУ ПУСТЫНЬ
Однажды Ёжик подумал: “А не навестить ли мне Кузнечика Богомола?” Хотя шёл сентябрь, дни стояли ещё тёплые и благодатные — “Надолго ли это тепло? — размышлял Ёжик. — Вон птицы собираются в стаи и готовятся к отлёту”.
Кузнечик Богомол обрадовался Ёжику. Они помолились, попили яблочного компота, затем опять помолились.
— Друг мой Ёжик, — сказал Богомол, — Хотя ты ещё и очень молод, можно сказать, отрок, но я чувствую в тебе собрата… Задумал я совершить паломничество в Оптину Пустынь, а мне одному это будет трудно сделать. Я ведь уже стар…
— Как это одному? — воскликнул Ёжик. — Вместе и пойдём!
— Что ты за золотое существо, Ёжик, — проговорил с умилением старый Богомол. — Всегда-то ты всем готов помочь! Но сначала пойди и спроси, отпустит ли тебя мать-Ежиха.
Хотя и не совсем охотно (уж слишком далеко!), Ежиха отпустила своего малыша, так как очень доверяла старому Богомолу.
Они решили добраться до реки Жиздры и плыть по ней на каком-нибудь плоту до Оптиной Пустыни. Река была от рощи и от деревни Палики довольно далеко, — нужно было пересечь большое поле, преодолевая канавы, болотистые места, взбираясь на бугорки… На это у них ушёл целый день.
Старый Богомол на середине пути выбился из сил, даже падать начал.
— Садись ко мне на спину, — сказал Ёжик, — только сначала положи на неё несколько листочков.
Богомол так и сделал, и Ёжиковы иголки его не кололи. Ежик быстро пошёл вперёд, а Кузнечик, сидевший на нём, потихоньку стрекотал:
— Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..
Река встретила их приятным журчанием. Берега её заросли ивовыми кустами, камышом, осокой и множеством цветов… В небольших заводях, где вода стояла неподвижно, словно в пруду, плавали на воде кувшинки. Птички, по-осеннему молчаливые, перепархивали с куста на куст.
Настал вечер. Кузнечик Богомол и Ёжик решили отложить до утра поиски плота или чего-нибудь другого, на чём можно было бы плыть вниз по течению. Они нашли в траве удобное местечко и там, помолившись, крепко заснули.
Когда Ёжик проснулся, то увидел, что старый Богомол уже молится, встречая солнце, которое показалось из-за кустов противоположного берега реки. Ёжик вскочил и быстро присоединился к нему.
— Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!.. — восклицали они, и всё вокруг звучало и шелестело: “Слава Богу!.. Слава Богу!..”
А потом они сошли к воде умыться. Ёжик промыл глаза, но очень сокрушался о том, что не успел взять зубную щётку.
— Ничего, друг Ёжик, — сказал Кузнечик Богомол. — Пусть это будет одним из лишений, которые необходимо потерпеть.
Нужно было решить главный вопрос: на чём плыть? Долго они бродили по берегу, но вот Ёжик обнаружил стоянку туристов. Здесь чернели остатки костра, валялось несколько пустых банок и зелёная кастрюлька с ромашкой, нарисованной на боку, В ней была алюминиевая ложка.
Ёжик сел на обгорелую головешку и задумался, глядя на всё это. В его голове зрела какая-то важная мысль. Так, задумавшимся, и застал его тут старый Богомол.
— Что ты, Ёжик, тут сидишь? — спросил он.
— Да вот, — ответил тот, — смотрю на эту кастрюлю и на эту ложку…
— И что?— Да ведь это корабль и рулевое весло! — воскликнул Ёжик и вскочил, — 
Сейчас мы спустим его на воду… Вот так… Раз-два, взяли! Он упёрся передними лапками и лбом в кастрюлю, а задними — в землю, напрягся и запыхтел от усилия. Кастрюля сдвинулась и покатилась — всё быстрее и быстрее, кое-где даже подпрыгивая по склону берега и, наконец, плюхнулась в воду. Ёжик вставил ложку в одно из ушек кастрюльки и, когда Кузнечик Богомол тоже вскочил, оттолкнулся от берега. Речная струя легко подхватила судёнышко.
Ёжик рулил, а Богомол смотрел вперёд, предупреждая его об опасностях, следил, чтобы не наткнуться на корягу или не сесть на мель.
Солнце поднялось высоко. В нежно-голубом небе сияли чистые, белые облачка, которые отражались в реке так ясно, что и река казалась бездонным небом, — страшно было и посмотреть туда!
— Дальше-то река, надо полагать, пошире будет, — сказал Богомол. — Только бы нам здесь не застрять.
— А долго ли нам плыть? — спросил Ёжик.
— Если всё будет хорошо, то дня три. В Оптиной Пустыни большой праздник ожидается: Рождество Богородицы! Успеть бы нам.
Они плыли и очень внимательно глядели вперёд. Миновали мель, обогнули корягу, проплыли под упавшим деревом…
Какими внимательными нужно было быть! Но и поговорить хотелось.
— А как ты, Богомол, добрался с Афона до нашей паликской рощи? — спросил Ёжик, — Расскажи, если можно.
— Как? Я теперь уже не очень ясно помню все подробности, — ответил Кузнечик, — столько времени прошло! Но вспоминаю, что один монах, ехавший из Пантелеимонова монастыря в Россию, и именно в Оптину Пустынь (его звали отец Илий), вышел из ворот и, прежде чем направиться к пристани, поставил свой баульчик возле куста, где я жил, и сделал земной поклон, А я, сам не знаю как, взял да и влез к нему в баульчик, который был не закрыт. Вот и всё. Плыл он на корабле, ехал на поезде… А я сидел-сидел в бауле, и так мне захотелось на свежий воздух, что я вылез и выскочил в открытое окно вагона. Вот я и оказался в деревне Палики, в вашей роще.
Ёжик так внимательно слушал, что позабыл про руль.
Тук… Корабль врезался в песок. Богомол, сидевший на бортике, упал в воду, не успев даже вскрикнуть.
Три раза нырял Ёжик в воду и, наконец, достал Богомола. Посреди мели было сухое местечко, там Ёжик и положил Кузнечика обсохнуть. Там он пришёл в себя.
— Слава Богу! — сказал он, — Могло быть и хуже. Если бы не ты, друг мой Ёжик, я погиб бы. Спасибо тебе!
— Чего уж! — смущённо сказал Ёжик. — Слава Богу, и всё тут.
Затем Ёжик посадил Богомола в кастрюльку и стал её сталкивать в воду. После долгих усилий она закачалась на волнах. Он снова сел за руль. Путешествие продолжилось.
— Вот я тогда, — продолжал Богомол свой рассказ, — не сподобился добраться до Оптиной Пустыни, терпения не хватило. А потом, живя в роще, все думал: побывать бы там… Ну вот теперь, слава Богу, плывём… Помоги, Господи!
А всё же, несмотря на тепло, чувствовалась осень: жёлтые листочки плыли по воде, да и вода-то была уже очень холодная.— Кхе-кхе-кхе… — закашлял Кузнечик.
— Ой! — Ёжик испугался. — Да ты простудился! Надо тебя во что-нибудь укутать.
Он причалил к берегу, выскочил из кастрюльки и огляделся. Невдалеке рос большой мягкий лопух, “Вот и одеяло!” — подумал Ёжик и сорвал его. Действительно, очень тёплое вышло одеяльце для простуженного старого Кузнечика Богомола.
Ночь прошла спокойно. Ёжик бодрствовал, но чувствовал такую усталость, что его глаза слипались. Он и не предполагал, какая опасность ждёт его впереди!
Кузнечик Богомол, завёрнутый в лопух, спал на дне кастрюльки. Изредка он просыпался, слабым голосом говорил “Слава Богу…” и снова умолкал. Ёжику стало его так жалко, что он заплакал.
Утром они проплывали мимо деревни, расположенной на самом берегу Жиздры. Мальчик лет шести, ещё не ходивший.в школу, увидел плывущую кастрюльку и Ежика ней, подумал, что этот Ёжик терпит бедствие и не может выбраться на берег. Несёт его вода неведомо куда…
Принёс мальчик длинный прут, подогнал кастрюльку к берегу, взял Ёжика и понёс домой. Ёжик пытался сказать ему, что не надо этого делать, что лучше посадить его обратно в кастрюльку — там его товарищ, простуженный Кузнечик Богомол, лежит на дне, что они спешат в Оптину Пустынь на праздник, но мальчик не понимал его звериного языка.
Дом был недалеко, на горке. Мальчик принёс Ёжика на террасу и пустил на пол. Потом поставил перед ним блюдце с молоком и сказал:
— Пей, Ёжик! И не сердись. Давай с тобой дружить!
До самого вечера Ёжику не удавалось убежать. Несколько раз его ловили уже у самой калитки.
Но вот настала ночь. Наконец-то в доме все уснули. Ёжик толкнул носом дверь, и она тихонько приоткрылась. Светила луна… Он бросился бежать изо всех сил, а с берега скатился колобком. Вот и кастрюлька. Вскочил в неё Ёжик, оттолкнулся от берега, и понесла река маленьких паломников дальше, к благословенной Оптиной… Ночь была светлая, звёздная и прохладная.
Кузнечик Богомол спал и во сне выздоравливал. “Расскажу ему завтра про своё приключение”, — подумал Ёжик. И хорошо стало у него на душе.
“Мальчик ведь не желал мне зла, — думал он. — Наоборот, он хотел меня спасти и оказать мне гостеприимство. Мы друг друга не поняли… Что делать, и такое бывает”.
Боясь разбудить Богомола, он тихо, почти шёпотом запел.
ПЕСЕНКИ
МАЛЕНЬКОГО ЁЖИКА НА ВОДАХ
Бывают в пути искушенья,
Но Бог нас всегда бережёт!
И скоро речное теченье
К Обители нас принесёт.
Мы будем стремиться без устали
На праздник в монашеский лес,
Где Скит возле Оптиной Пустыни
И сосны стоят до небес!
И волны звенят колокольцами,
И плещут, и вторят певцу,
Мы стали сейчас богомольцами,
Молитвы слагаем Творцу.
Повсюду цветов изобилие,
В пути нам не страшно вдвоём.
Нам машут кувшинки и лилии,
Мы в Оптину Пустынь плывём.
Утром Кузнечик Богомол проснулся совсем здоровым. Он внимательно выслушал рассказ Ёжика о вчерашнем приключении и сказал:
— Значит, действительно хорошее дело мы затеяли! Я слыхал ещё на Афоне, что всякое доброе начинание сопровождается искушениями. А мальчик тот ничего худого не сделал, ведь он не обижал тебя. Смотри, Ёжик, — продолжил он, — природа начинает готовиться к зиме, но как она прекрасна! Пусть не так, как весной или летом, но она и теперь славит Бога — тихо, почти без слов… Давай сделаем привал, сойдём на берег и послушаем эти тихие славословия, ведь нам здесь, на реке, почти ничего не слышно. Они увидели сосновую рощу почти на самом берегу и небольшой лужок среди неё. Причалили наши паломники и сошли с корабля. На лужке стоял стожок сена, согретый солнцем. Ежик и старый Богомол прислушались:
— Слава Богу… Слава Богу… Слава Богу…
Эти слова раздавались со всех сторон. Они проникали в самое сердце, и так радостно становилось от них!..
Кто же их произносил? Да всё, что здесь было, повторяло их — высокие золотистые сосны, уже подросшая после сенокоса трава, осенние цветочки, пчёлы, жуки и бабочки, птицы, собирающиеся лететь на юг, ветерок, веющий благоуханием сена, цветов, хвои…Но вот они увидели спичечную коробочку, прикрытую жёлтым кленовым листом. Оттуда тоже доносилось славословие, произносимое как-то особенно благоговейно: “Слава Богу…”
— Здесь живёт отшельник! — воскликнул Богомол. — Этот кленовый лист говорит мне о многом… Он постучал по коробочке, и из неё выползла Божья Коровка, у которой был очень смиренный вид. Она поклонилась пришедшим и спросила, кто они и куда путь держат.
— Мы плывём по реке Жиздре в Оптину Пустынь. А ты что делаешь тут, в этой коробочке?
— Я, братья мои, дала обет славить Бога. В этой коробочке мне быть до той поры, как навсегда засну с наступлением холодов. Некогда, это было очень давно, в самом начале лета, от двух отроковиц, Любы и Ксении, я услышала, что я не просто жучок, а коровка, и не просто коровка, а Божья. И решила лететь на небо — прямо в рай… В рай я не попала, а оказалась в болоте, вон там, за рощей… Ну, это длинная история.
— Я читал об этом в одной из своих книжек! — воскликнул Ёжик. — Вот так встреча! Неужели это ты? Тебя понёс ветер, а одуванчики, на которых ты хотела лететь на небо, рассыпались?
— Да, это истинная правда. Эта книжка и у меня есть, там картинки прекрасные и всё описано очень точно..- А если вы действительно направляетесь в Оптину Пустынь, то, может быть, встретите по пути Ксению и Любу. Поклонитесь им от меня. И пусть они простят меня, недостойную… Прощайте, братья.
И Божья Коровка скрылась в спичечной коробочке. На пути к реке Ёжик воскликнул:
— Вон оно что! И кто же это написал такие хорошие книжки? Не выдумал ничего, а как интересно! Значит, и в других книжках, что хранятся у меня в дупле, — всё по правде!
Прошёл ещё день плавания. Река делала частые повороты и становилась всё шире. Она текла то среди лесной чащи, то среди полей, где видны были деревни, сёла и маленькие города с церквями… С каждым днём всё больше пожелтевших и красно-багряных листьев наносил в воду ветер…
Оптина Пустынь была уже близко. Ёжик и Кузнечик Богомол очень волновались и надеялись, что с ними уже ничего не случится. Но как они ошибались!
Последнюю ночь паломники решили провести на берегу, чтобы получше отдохнуть и набраться сил. Они нашли уютную пещерку в корнях старой ивы, принесли туда сухих листьев и уснули. Кораблик их, зелёная кастрюлька с изображением ромашки на боку, покачивался у берега, привязанный к ветке травинкой.
Утром странников разбудили голоса. Это пришли два человека — отец со своим маленьким сыном. Отрок увидел кастрюльку и воскликнул:
— Папа! Какая хорошая посудина! Видно, кто-то её бросил… Можно, я возьму её, чтобы варить кашу для Тузика?
— Можно, — коротко ответил папа. Они взяли кастрюльку и ушли.
Ёжик и Кузнечик вышли из своего укрытия, увидели, их любимого кораблика больше нет, и очень расстроились. Старый Богомол опомнился первым:
— Что ж! — грустно сказал он. — Слава Богу! Это опять искушение. Не будем унывать, Ёжик. Слава Богу! Он велит нам потрудиться.
Странники пошли пешком в надежде найти что-нибудь подходящее для передвижения. Но ничего подходящего не попадалось. Старый Богомол совсем устал, видно, сказывалась перенесённая им простуда.
Ёжик посадил его к себе на спину и продолжал идти. Но вот и он выбился из сил. Тогда сошли они к самой воде и стали просить:
— Господи! Мы самые маленькие и беззащитные в этом мире создания! У нас нет больше сил! Пошли нам кораблик доплыть до Оптиной Пустыни!
И тут совершилось чудо. Настоящий маленький кораблик подплыл прямо к ним и, ткнувшись носом в песок, остановился, как бы приглашая их подняться на борт.
Ёжик и старый Богомол в изумлении смотрели на него. А это был хотя и игрушечный кораблик, но довольно большой, с парусом. Маленькое судно сделал своими руками один деревенский отрок. Когда он пустил его на воду на длинной верёвочке, то эта верёвочка вдруг оборвалась и судёнышко унеслось по волнам вниз по течению. Мальчик так и не смог его догнать.
Наконец, опомнившись, Ёжик и старый Богомол в один голос воскликнули: “Слава Богу!” Затем, не теряя времени, влезли в кораблик и Ёжик повернул парус на ветер.
Быстро полетел кораблик по реке Жиздре, — и всё слышнее становился колокольный звон. Приближалась святая обитель.
День был солнечный, тёплый и дышал миром.
Накануне праздника Рождества Богородицы наши паломники закончили своё плавание. Они нашли маленькую, укрытую ветками бухточку, где и оставили, как в тайнике, чудесный кораблик. Потом они поднялись по крутому берегу. Перед ними открылся дивный белостенный монастырь с башнями, блистающими куполами и крестами храмов. Такой красоты Ёжик никогда не видел! И он запел.
Сиянье небосвода
Отражено водой,
— Пришли мы в эту рощу
К обители святой.
Там всё молитвой дышит
И близостью небес,
— И ту молитву слышит
И повторяет лес.
Там богомольцев много!
И голосом своим
Там славословит Бога
Всё, созданное Им!
Приближалось время всенощной. Люди шли и шли в открытые врата…
Подъезжали автобусы, машины. Ёжик и старый Богомол пошли вдоль стены, чтобы не мешать никому, и вскоре оказались в сосновом лесу между монастырём и Иоанно-Предтеченским скитом.
— Остановимся здесь, — сказал Кузнечик Богомол, — не полагается нам смущать богомольцев в храме… Слава Богу! Мы достигли своей цели с Его чудесной помощью!
Они собрали немного веточек и устроили себе при корнях старого дерева шалашик. Это было напротив святого Амвросиевского колодца. Отсюда хорошо были видны и скитские святые врата. Маленьких паломников никто не замечал, хотя по дорожке из обители в скит и обратно часто проходили иноки и миряне. Ежик и Богомол здесь никого не знали. 
Но когда на дорожке появился старенький, немного согбенный монах, Богомол, несмотря на свои больные ножки, подпрыгнул от радости и воскликнул :
— Отец Илий!.. Отец Илий!..
Но отец Илий, бывший афонский инок, не услышал этого слабого голоса и прошёл мимо, весь погружённый в Иисусову молитву.
В эту предпраздничную ночь Кузнечик Богомол совсем не ложился спать. После вечерней трапезы (а они с Ёжиком питались только яблоками) он встал у входа в шалашик и начал творить поклоны, тихо и с большим чувством повторяя: “Слава Богу!.. Слава Богу!..”
Ёжик присоединился к нему, но так как он был ещё маленький, то быстро устал, прилёг на листья и заснул.
Утром он проснулся от громкого звона колоколов.
— Благовест! — воскликнул Богомол, — Праздничная служба начинается. Будем делать и мы то, что нам велено Богом: славить Его здесь, в лесу!
И Ёжик встал рядом со старым Богомолом, который после ночи ещё и не прекращал своих поклонов и славословий, ведь это был истинный подвижник с афонской закалкой.
Так прошло утро. А потом на дорожке, ведущей от монастыря к скиту, опять появились люди: монахи, миряне, в одиночку и целыми группами.
Вдруг Ёжик навострил ушки: он услышал знакомые голоса! На дорожке, как раз напротив шалашика, стояли две девочки, — Ксения и Люба — и о чём-то разговаривали.
— Пойдём, передам им поклон от Божьей Коровки, — радостно сказал Кузнечику Ёжик, и они выбежали прямо к ногам девочек. Увидев Ёжика, отроковицы обрадовались:
— Какой хорошенький Ёжик! Совсем как тот, которого мы в Паликах угощали яблочным пирогом.
— Да это я и есть! — закричал Ёжик. — Я тут не один, вот мой друг, Кузнечик Богомол, Мы приплыли сюда по реке… А вам поклон от Божьей Коровки! Но Ежик вдруг понял, что отроковицы не понимают звериного языка. Он так расстроился, что даже слёзы закапали из его глаз.
— Он плачет, бедный! — сказала Люба. — Ему здесь плохо. Не взять ли нам его с собой?
— Конечно, — согласилась Ксения. — Отвезём его к нам в деревню и поселим в сарайчике. Если захочет, пусть живёт.
И они посадили Ежика в корзинку. Еле успел он подхватить старого Богомола, чтобы не расстаться с ним навсегда. Отроковицы же и не заметили, что Ёжик был не один.
Паломники ехали домой сначала на автобусе, потом на поезде. Старый Богомол сидел тихо, а потом сказал Ёжику;
— Ты знаешь, маленький друг мой, что Господь всё премудро устраивает и нам на пользу… Ведь эта корзинка — мой теремок! Я сразу узнал его. Вот дверка, а вот и окошечко… Это значит, что отроковица Ксения нашла свою корзинку и приехала с нею в Оптину Пустынь… И откуда, как ты думаешь?
Ёжик, наморщив лобик, соображал. Потом воскликнул:
— Из деревни Палики?!
— Вот-вот, — подтвердил Богомол. — Мне нечего к этому больше прибавить… Дивны дела Твои, Господи!
ЖИЗНЬ В САРАЙЧИКЕ
— Вот и слава Богу, — сказал Ёжик, утаптывая сено в старом сарайчике. — Ксения и Люба отвели нам хороший уголок.
— Да, да, — ответил Кузнечик Богомол, — Вот тут внизу выпал сучок из доски и получилось круглое оконце. И что удивительно — прямо на восток… Посмотри, Ёжик, как из него всё хорошо видно: и поле, и рощу…
Кузнечик прилёг, вздохнул и сказал:
— Знаешь, Ёжик, я что-то устал… Вероятно, я скоро умру. Осень в разгаре, — всё холоднее и холоднее становится.
— Что ты говоришь, Богомол! — воскликнул Ёжик. — Только мы с тобой подружились, только я начал у тебя учиться всему хорошему, так уже и расставаться?
— Ну, не сию же минуту… Я ещё поживу, пожалуй, недельки две-три… А ты пойди домой и попроси свою добрую матушку отпустить тебя на это время сюда, пожить со мной.
Ёжик вышел из сарайчика и быстро побежал домой, в родной овражек. Это было недалеко.
Как обрадовалась Ёжикова мама, что сын вернулся из путешествия целым и здоровым! Она велела ему умыться, посадила кушать и стала подкладывать ему то орешков, то ягод… Всего было вдоволь у неё, а главное — большой запас сладких яблок. Ёжик ел и рассказывал матери про чудесное путешествие по реке Жиздре, а она слушала его и всему удивлялась… Но вот Ёжик окончил свой рассказ и заплакал.
— Что это с тобой, сынок? — воскликнула Ежиха. — Здоров ли ты? Не обидел ли тебя кто-нибудь?
— Нет, — сказал Ёжик и перестал плакать. — Никто меня не обидел, но старый Богомол болен и собирается умирать.
— Очень жаль, — сказала мать. — Это наш самый главный молитвенник… Сколько добра принёс Богомол нашей округе! Да что делать, видно, его время подходит. Вот так когда-нибудь подойдёт и наше…
— Можно ли мне пожить с ним? — спросил Ёжик,
— Конечно. Возьми яблок, орехов и сушёных ягод… Да слушайся его во всём! А от меня передай ему поклон. Но не мог ли ты побыть ещё немного со мной, сынок?
Ежик пробыл дома ещё целый день и только к вечеру возвратился в сарайчик. Там, возле окошечка, лежал на сене Кузнечик Богомол, который, глядя на заходящее солнце, тихо шептал:
— Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..
Утром Кузнечик посмотрел в окно и сказал:
— Дни уже не такие ясные… Вот и дождик моросит! Я зябну… А как ты думаешь, Ёжик, что мы должны сделать в этот первый день своего пребывания в гостях у Любы и Ксении?
— Наверное, хорошо себя вести и сидеть тихо?
— Да, конечно, но мы ещё должны выразить свою благодарность им. Сделать для них что-нибудь приятное.
— А что? Не могу ничего придумать, — сказал Ёжик, — Но если ты, Кузнечик, скажешь мне, что нужно сделать, я все силы на это положу.
— Пойди потихоньку в дом, и там, может быть, удастся тебе узнать, чем мы можем услужить Любе и Ксении, |
Часа через два Ёжик вернулся из дома в сарайчик.
— Слава Богу! — сказал он. — Есть нечто полезное, что нам под силу сделать!
— Что же ты узнал?
— Ну, я пришёл на террасу, а там как раз Люба и Ксения с мамой и бабушкой обедают. Мне поставили на пол блюдце с молоком, я поблагодарил и стал понемногу отпивать… А между тем слушал разговоры, Я в них почти ничего не понял, куда уж мне, но кое-что для нас полезное узнал.
— Молодец, Ёжик. Так что же это?
— Вот, например, Мышь прогрызла тапочку Ксении, сделала дырку… А зачем? Мы должны поговорить с ней серьёзно, то есть не с Ксенией, а с Мышью… По вечерам комары сильно нападают на Любочку, не дают спокойно полюбоваться на закат… что за кровожадность! А бабушка очень любит маленькие полевые фиалочки, но они почти уже отцвели, хотя и встречаются ещё… Но разве ей самой найти их? Надо помочь…
До позднего вечера проговорили обо всём этом старый Богомол и маленький Ёжик.
На следующий день после утренней молитвы Кузнечик Богомол окликнул через окошечко пролетавшую мимо Муху.
— Слушай, матушка, — сказал он. — Если у тебя найдётся минутка, позови ко мне атамана всех паликских комаров. Не бойся, он тебя не тронет, только скажи, что ты от меня. Я бы и сам сходил, но не могу, ноги болят.
Через минуту в сарайчик прилетел атаман всех паликских комаров. Несмотря на свой свирепый вид и красный нос, он повёл себя очень сдержанно и даже поклонился Богомолу.
“Как же! — думал атаман. — Богомол столько добра сделал для всего нашего царства! Нет у нас никого, кто не любил бы и не уважал его, даже самые отпетые разбойники.”
— Друг мой Комар! — сказал Кузнечик. — Я не хочу тебя ни в чём обвинять, так как все мы несовершенны… Но могу ли я попросить тебя об одном одолжении?
— Все исполню! — с готовностью ответил атаман.
— Не трогайте больше Любочку и Ксению, не кусайте их, пусть они спокойно любуются вечерними красками заката… Кроме того, им скоро надо будет возвращаться в Москву.
Атаман, несмотря на свою готовность к доброму делу, никак не ожидал подобной просьбы.
“Эх, как жаль! — подумал он — Эти девочки так любят сладкое и едят так много конфет”… Но вслух он сказал:
— Рад услужить тебе, Кузнечик Богомол! Отныне моё комариное войско не будет прилетать к этому дому. Даю тебе в том моё крепкое атаманское слово.
Старый Богомол воскликнул:
— Слава Богу! Вот и первое доброе дело сделано.
— Слава Богу! — подхватил Ёжик. — Такого страшного атамана ты так быстро уговорил, Кузнечик!
— Да ведь это оттого, что ради Бога,.. А теперь нам надо что-то сделать с Мышью. Ты не знаешь, где она живет?
— Это нетрудно угадать. Скорее всего, под домом.
— Пойдём к ней вместе. Подай мне вон ту палочку, я буду опираться на неё и на тебя.
Они обошли вокруг дома и, наконец, увидели небольшую дверь под террасой. Постучались.
— Кто там? — послышался тонкий голосок. — Кузнечик Богомол и Ёжик.
— А-а! Входите… — Мышь отворила дверцу. — У меня как раз самоварчик поспел… Садитесь, гостями будете. Слышала я о вас… У Мыши под террасой была летняя комната. Зимой она жила под самым домом, где у неё и постель была устроена возле печки. В разных тёмных углах подполья у неё хранились запасы пищи чуть ли не на три года… “И всё-то у неё ворованное!” — подумал Ёжик, но тут Богомол, словно прочитав его мысль, взглянул на него с упрёком:
— Не будем начинать разговор с осуждения, — сказал он тихо. — Садись, Ёжик, окажи честь хозяйке. Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..
На столе был чай в пластмассовых напёрстках и несколько мятных леденцов с прилипшими к ним соломинками.
Кузнечик повёл речь издалека. Он рассказал о том, как атаман комаров, разбойник и беспощадный кровопийца, согласился не обижать отроковиц.— Никто не должен никого огорчать, — сказал Богомол и обратился к Мыши: — Скажи, Ксения и Люба тебе сделали что-нибудь плохое?
— Нет, — ответила та.
— А не знаешь ли ты, кто прогрыз дырку в новой тапочке Ксении? Кто бы он ни был, он должен, во-первых, повиниться и больше никогда этого не делать, а во-вторых, загладить свой поступок уж как ему удастся…
Стыдно стало Мыши, и она так, как будто речь шла не о ней, спросила:
— А каким же добрым делом ты посоветовал бы заняться этому обидчику отроковицы?
— Я хотел бы, — сказал Кузнечик, пристально поглядев ей в глаза, — чтобы такое дело для него придумала ты.
Мышь подумала и сказала:
— Сначала надо починить тапочку. — Правильно… А вообще?
— Не прогрызать пакетов с мукой и крупой… Не залезать на стол… подбирать крошки только с пола…
— Молодец! — воскликнул Кузнечик. — Итак…
— …вообще не воровать, — закончила Мышь свою речь.
— Слава Богу! — вместе сказали старый Богомол и Ёжик. А старый Богомол ещё прибавил:
— Я так и думал, матушка, что в тебе есть много доброго. Расстались они очень тепло. Мышь загорелась стремлением к хорошему и решила переменить образ жизни.
Утром снова не было солнца, но не было и дождя. После утренней трапезы Ёжик сказал:
— Теперь я пойду поищу полевые фиалки.
— Жаль, что я не могу идти с тобой, — сказал Богомол. — Я буду тебя ждать и думать о тебе. Мухи везде есть. Если с тобой что-нибудь случится, пришли ко мне какую-нибудь из них с известием о себе.
Кузнечик глядел в круглое оконце до тех пор, пока Ёжик не скрылся далеко в поле.
Прошёл весь день, потом настала ночь, а Ёжик всё не возвращался. На рассвете следующего дня у окошечка появилась большая зелёная Муха. Уставший от бессонной ночи, Богомол встрепенулся:
— Ты от Ёжика, матушка?
— Да.
— Ну, лезь ко мне в окно… Так. Рассказывай, что с ним.
— В двух словах всё объясню. Лечу я, значит, в поле, вдруг вижу: в ямке блестит чистая вода… Дай, думаю, попью… И вкусная же оказалась водица! Заметила рядом кустик, чтобы опять найти, когда пить захочется…
— А Ёжик-то что?
— Сейчас, погоди. Попила я, полетала кругом, захотелось чем-нибудь полакомиться. Думала-думала, — вспомнила! В одном месте, недалеко от дороги, валяется банка из-под варенья! Я уж там бывала. Из-под малинового… Помчалась, значит, туда. Гляжу: муравьи-то уже всё там обчистили… И когда успели?..
— Да ладно уж, матушка, всё-то подряд рассказывать. Скажи мне лучше, видела ли ты моего друга Ёжика?
— Как же! Как же! Да ведь это он и послал меня к тебе. Ну уж, если ты такой нетерпеливый, то слушай… Лечу это я себе, сама не знаю куда, вдруг слышу голос: “Матушка Муха! Постой!” Села я на ветку, смотрю, что за диво: сидит в траве под деревом Филин, весь обложенный лопухами, а около него Ёжик хлопочет. “Лети, — говорит он мне, — в Палики, в сарайчик к старому Богомолу, скажи, что я вернусь только завтра. Вот видишь, во время бури большой сук отломился и упал прямо на Филина, сидевшего на пороге своего дупла… Сейчас ему уже лучше. Как только он сможет подняться в дупло, я запасу ему яблок и сразу вернусь”.
— Ах, Ёжик, Ёжик! — прослезился старый Богомол. — Ничего другого я от тебя и не ожидал, милосердный ты мой самарянин! Пока ты не нашёл фиалок, но твои добрые дела благоухают сильнее цветов
— Ну, как ты там? — спросил Ёжик, подсадив Филина в дупло.
— Слава Богу, — ответил тот, устраиваясь поудобнее.
— Поешь яблочка! Да не вывались! Я тебя скоро проведаю. И Ёжик пустился в обратный путь, но вдруг вспомнил профиалки и посмотрел вокруг. Трава, кусты, множество желтых листьев… Никаких цветов не видать. “Как же я вернусь без обещанных фиалок? — печально подумал Ёжик. — Чем же ещё мы с Богомолом можем порадовать бабушку Любы и Ксении?”
Попытался Ёжик ещё поискать фиалок. Побегал-побегал по полю и устал. Сел он на травку и загрустил. Вдруг слышит Ёжик рядом
с собою:
— Кар-р-р!.. Кар-р-р!..
Это была Ворона. Она тихонько подсматривала за Ёжиком и видела, как тот ухаживал за Филином. Удивлялась Ворона: “Филин-то этот — разбойник! И чего это Ёжик прислуживает ему?” Думала она, думала и решила: наверное, Ёжик не разбирает, кому делать добро — добрым или злым. “Случись что со мной, — решила она, — Ёжик поможет и мне”.
— Что ты тут сидишь, Ёжик? — спросила Ворона.
— Да вот, не могу придумать, как мне быть. Бабушка Ксении и Любы больше всех цветов любит полевые фиалочки, они очень маленькие, но красивые… Да, видно, уже отцвели они.
— Я помогу тебе, Ёжик, — пообещала Ворона. — Сиди тут, а я быстро облечу всё поле. Если ещё есть где-нибудь фиалочки, то принесу их тебе. Жди.
Долго сидел Ёжик. Стало понемногу темнеть. Появились хмурые облака. Начал сеять мелкий-мелкий дождик… Но вот послышался шум крыльев, и возле него присела Ворона, уставшая и запыхавшаяся. В клюве она держала пять маленьких свеженьких фиалочек.
— Вот, Ёжик, возьми эти цветочки, отнеси бабушке отроковиц.
Ёжик даже подскочил от радости:
— Спасибо тебе, матушка Ворона! Ты мне очень помогла.
И побежал Ёжик с цветочками в Палики, мысленно повторяя: “Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..”
А на другое утро бабушка вышла на террасу накрыть стол для завтрака и увидела в стаканчике пять свежих фиалочек.
— Ксения! Любочка! — обрадованно воскликнула она. — Это вы нашли фиалочки? И где же? И когда вы успели?
А Ксения и Люба ещё только проснулись и ничего не могли понять из слов бабушки, — какие ещё такие фиалочки?..
Ёжик в это время был на террасе. Он скромно примостился возле блюдца с молоком и помалкивал.
Ксения взяла свои тапочки, но вдруг заметила, что дырки, которая была в одной из них, больше нет, она умело заштопана.
“Наверное, — подумала девочка, — это бабушка сделала незаметно, пока мы спали”.
В это время под столом блеснули, словно бусины, маленькие глазки. Это Мышь, сидевшая там в ожидании крошек, переглянулась с Ёжиком, — и они поняли друг друга без слов.
Однажды выдался тёплый осенний денёк. Богомол взял свою палочку и сказал Ёжику:
— Для меня это последние хорошие дни. Надо пойти погулять.
Они вышли к маленькому ручейку, через который был переброшен мостик из берёзовых жёрдочек. Дальше вилась узкая тропинка в поле. Ёжик и Богомол сели на сухом бугорочке.
— Слава Богу, — сказал Богомол. — Какое чистое голубое небо! Какие лёгкие облачка, словно сейчас лето. А деревья уже наполовину облетели, трава засыпана жёлтыми листьями… Хорошо здесь, но я хотел бы всё-таки умереть на Афоне. Жаль, что это невозможно. А как было бы прекрасно, если бы моя никому не известная могилка находилась в пещере возле русского Пантелеимонова монастыря…
— А вдруг это как-нибудь сделается? — воскликнул Ёжик. — Нам кажется, что никак этого нельзя, но для Бога-то всё возможно!
— Кто-то идёт, — сказал старый Богомол. — Посмотри-ка, Ёжик.
На тропинке появился грязный худой Котёнок. Он подошёл к мостику и немного попил из ручья. И только потом увидел Ёжика и Кузнечика.
— Мяу! Нет ли у вас чего-нибудь поесть? — спросил он жалобно.
— Найдём что-нибудь, — сказал Ёжик. — А ты кто такой, откуда и куда идёшь?
— В Калугу… Я слыхал, что там есть большой молочный магазин.
— Ну так и что? Молока-то где угодно можно найти, вот хотя бы и у нас.
— Да нет, я хотел бы так всегда жить, чтобы и молоко, и сыр, и йогурт, всё было. Вот я и убежал из дома. Давно уже иду, а не знаю, сколько мне ещё идти.
— Не дойдёшь, — сказал Ёжик. — Мы с Богомолом из Калуги сюда на поезде ехали. Нас везли отроковицы. А кто тебя повезёт, такого тощего и грязного?
— Что же мне делать?
— Поживи у нас, — сказал Ёжик. — Я тебе буду своё молоко отдавать, хватит мне и яблок… А наберёшься сил, отмоешься, увидим, что с тобою делать. Так ли я говорю?
— Так, Ёжик, — сказал старый Богомол. — Бедному страннику помочь — это великое дело.
И остался Котёнок в сарайчике жить. Ёжик утром водил его на террасу, где тот пил его молоко. Скоро Котёнок стал чистеньким и пушистым. Он оказался очень красивым: усы большие, сам весь белый, только на хвосте чёрные крапины.
Ксения и Люба стали подкармливать Котёнка. Он начал ходить за ними по пятам, забыл про свою Калугу, да и про сарайчик. Отроковицы назвали его Мурзиком и скоро так привыкли к нему, что решили взять его с собой в Москву.
— Слава Богу! — сказал, услышав обо всём этом, старый Богомол. — Вот и страннику нашлось хорошее место.
Дни становились всё пасмурнее. Ветер нёс дождевые облака, дышал осенью. Трава в поле повяла. Стаи птиц одна за другой летели на юг. В сарайчике стало холодно и неуютно. Старый Богомол, прикрытый для тепла толстым лопухом, почти не смотрел в оконце, а вскоре попросил Ежика и вовсе заткнуть его клочком сена.
— Грустно, — сказал он, — смотреть, как всё увядает. Однако всему бывает конец. Но как мудро устраивает всё Господь! Сколько мог — молился я за всё здешнее царство. А после меня здесь будешь ты, маленький Ёжик. Мне радостно видеть, как вокруг тебя умножается добро!
Ночью поднялась такая буря, обрушился с неба такой ливень, что повредилась крыша сарайчика и вода полилась ручьями на Ёжика и старого Богомола. Они вмиг промокли, а вода всё прибывала. К тому же было очень темно.
— Богомол, где ты? — позвал Ёжик с тревогой, не находя его на месте.
— Я здесь, на стене, но уже едва держусь, вот-вот упаду в воду, — послышался голос Кузнечика.
Ёжик на ощупь отыскал его и, по пояс в воде, понёс его к выходу. Дверь на террасу оказалась запертой. Тогда они постучались в дверцу комнатки Мыши.
— Кто это так поздно? — послышалось изнутри.
— Скорее открой! — кпикнул Ёжик.
Вскоре Богомол, продрогший и кашляющий, был положен в тёплой комнатке возле печки и напоен горячим чаем. Ёжик сидел возле него и старался придумать, что бы ещё сделать, чтобы ему помочь.
— Скажи, не хочешь ли ты чего-нибудь, дорогой Богомол? — спросил он, — я всё сделаю для тебя.
— Ничего, Ёжик, мне не надо, — слабым голосом отвечал Кузнечик. — Это моя последняя ночь. Я умираю. Но я счастлив! И я до последнего вздоха готов повторять: Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!.. Было у меня, правда, одно желание…— Чтобы могилка твоя была на Афоне?
— Да. А если нельзя этого, то что же делать! И с этими словами старый Богомол умер.
Ежик сидел возле постели своего друга и плакал. А потом задумался и тихо запел:
Множество мы лишений
Перенесли в пути,
— Страннику без искушений
К цели нельзя дойти.
Если скорбишь ты сильно,
Должен ты твёрдо знать:
Только вера с молитвой
Дадут тебе радость опять.
В бурных и быстрых событиях
Путь свой молитвой мерь,
И при любых невзгодах
В Божию милость верь!
— Господи, помоги. Научи, как мне выполнить пожелание Кузнечика, — взмолился Ёжик. Всё думал-передумал — ничего не пришло на ум…
Вдруг Ёжик поднял голову и прислушался… Что это ещё там за звуки? А! Это журавли! Это их курлыканье… Но они не мимо летят, а садятся для отдыха в паликском поле. Всё громче и громче слышны их грустные голоса.
— Я скоро вернусь! — сказал Ёжик Мыши, выбежал на улицу и помчался со всех ног в поле.
Журавли были совсем недалеко. Вот они расправляют уставшие крылья, ходят вперевалку, встряхиваются… А вот и вожак их — строгая и гордая птица с блестящими зоркими глазами.— Чего ты хочешь от нас? — спросил вожак.
— Мой старый друг Кузнечик Богомол сегодня ночью скончался…
| Рубрики: | Детям — развивайки, игрушки, игры |
(1467)