Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Когда святой и праведный праотец Авраам говорит нам сегодня о том, что одевающиеся «в порфиру и виссон» и «пиршествующие блистательно» люди уж «если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк.16.31), – когда он говорит так, он, конечно же, пророчествует о печальной судьбе забывшего о Боге мира.
Казалось бы, трудно не поверить Тому, Кто воскрес из мёртвых, а тем не менее это так – не верят! Не только страждущий во аде бессердечный богач, но и каждый из нас, обретающихся ныне в этом скорбном мире, не может и представить себе аргумента более значимого, более весомого, чем явление среди живущих того, кто умер и был предан земле. Трудно такое вообразить – настолько несомненным кажется этот последний аргумент! Однако праотец Авраам оказался прав: и не поверили, и не верят до сих пор.
Отчего же так упорствовали в окаменевшем своём неверии в Воскресшего самые разные люди – от искушённых в Законе фарисеев до афинских язычников, которые, вполне может быть, даже ничего и не слышали ни о Моисее, ни о пророках?
Отчего и наши с вами современники, сродники и знаемые наши, равноудалённые, казалось бы, и от гордых иудейских законников, и от добродушных эпикурейцев афинского ареопага, отчего и они то насмешливо, то яростно гонят от себя самую мысль о возможности воскресения из мёртвых? Отчего они столь активно охлаждают свои и без того холодные сердца, превосходя в этом качестве самого богача из притчи, рассказанной нам сегодня Спасителем?
Да всё от одного только страха, от одного только животного ужаса перед грядущей вечностью! Всё оттого только, что с холодным сердцем грешить легче, а культивируемая в дрожащей от ужаса душе убеждённость в том, что всё равно «все в землю лягут, всё прахом будет», как универсальная воровская отмычка, способна открыть двери любой страсти, впустить в душу любой грех! Одним словом, «танцуй, пока молодой»!
Вот мы и танцуем, или, как говорит сегодняшняя притча, «пиршествуем блистательно». При этом блистательность наших пиршеств совсем не обязательно связана с изысканными блюдами и уникальными напитками: нам, для того чтобы забыть о вечности и упиться жизнью, хватит бутылки дешёвого пива и пакета непритязательных чипсов.
А уж что касается «порфиры и виссона», то здесь всё ещё проще: порфиру могут вполне заменить джинсы, а виссон – какая-нибудь простенькая дерюжка. Суть от этого не меняется: и пиршествующий богач из евангельской притчи, и современный «танцор» – близнецы-братья, они в равной мере опьянены этой жизнью, им в равной мере нет никакого дела до жизни той, будущей.
Поэтому всякий раз, когда звучит в их душе пронзительно-тихий зов вечности, они с негодованием или, наоборот, с напускным равнодушием закрывают глаза и затыкают уши: «об этом послушаем тебя в другое время» (Деян.17.32).
Христос не воскрес для них не потому, что это в принципе невозможно, а потому, что если Христос воскрес, тогда и мне, и тебе, и всем нам жить надо по-другому! Грядущее воскресение каждого человека для них – бабьи сказки не потому, что наука якобы доказала полную несостоятельность этого постулата.
Серьёзная наука, слава Богу, не дерзает внедряться в сферы внеприродные, нематериальные. Они не хотят верить в воскресение из мёртвых только потому, что с безумной уверенностью в небытии, с верой в грядущее прекращение всякой жизни, а значит, и всякой ответственности проще жить. Жить, как хочется, как на душу ляжет, не оглядываясь на грядущий Суд, не задумываясь о вечных последствиях собственных поступков. Так страус при приближении опасности прячет голову в песок: я опасности не вижу – значит, её и нет вовсе! Вот и вся премудрость!
Для того, кому самое желанное чудо на свете – реализация его собственных похотей и страстей, никакое иное чудо просто не интересно. Так, одержимого блудом не удивишь никакими подвигами сострадания и милосердия: он просто не поймёт, о чём идёт речь; а обжору никогда не потрясёт самоотречение аскета. И происходит так только потому, что аскет собирается жить вечно, а лозунг так называемых жизнелюбов: «Станем есть и пить, ибо завтра умрем!» (1.Кор.15.32).
Поэтому умолкает проповедь перед лицом пресыщенных, поэтому тщетно слово о воскресении мёртвых ушам, оглушённым воплями страстей, поэтому строго и безнадежно отвечает праотец Авраам страждущему в адском пламени богачу: «если Моисея и пророков не слушают, то, если бы кто и из мёртвых воскрес, не поверят» (Лк.16.31). Аминь.
6 ноября 2005 г.
Проповедь во храме Святителя Владимира, митрополита Киевского и Галицкого
(31)