И здесь все не так просто, как кажется на первый взгляд. К молодежному возрасту нынешние дети подходят изрядно побитые и подраненные современной жизнью. Возможно ли как-то упредить физические и нравственные потери молодых людей.

     При анализе обращений к детскому психологу видно, что наибольшее количество таких обращений приходится на возраст 11-12 лет, что вполне соответствует научным данным о том, что возраст 12 лет (плюс-минус год) является переломным в жизни ребенка. Так, медицинские исследования показывают, например, угасание детского иммунитета к этому возрасту и начало формирования взрослого иммунитета. Эмоциональная сфера ребенка в это время тоже находится в критическом состоянии. Интеллектуальные тесты имеют возрастные отличия: до 12 лет и после и т.д.

     Двенадцатилетний возраст – это начало очень важного периода в жизни ребенка – его социализация, т.е. вхождение в мир взрослых. Конечно, социализация происходит в продолжение всей жизни человека, начиная с рождения. Но с 12 до 18-20 лет этот процесс наиболее интенсивен, и от того, как он пройдет, сколько ребенок «дров наломает» или скольких ошибок он избежит – во многом зависит вся дальнейшая жизнь взрослого человека.

     Входить в мир взрослых, естественно, легче при поддержке самих взрослых: прежде всего родителей, учителей, воспитателей и др. Драматизм ситуации состоит в том, что в наше время реальной помощи детям в этом возрасте по существу нет.

     Ее нет в семье, т.к. родителям просто не до этого: в государстве все рушится, все нестабильно, все силы брошены на элементарное выживание.

     В школе тоже разрушена прежняя система воспитания (октябрята-пионеры-комсомол), в основе которой был «кодекс строителя коммунизма», списанный с декалога Моисея; кое-что взяли и из Нового Завета, например, «трудящийся достоин пропитания»(Матф.10:10) переписали как «кто не работает, тот не ест». Поэтому, когда резко отказались от прежней ступенчатой ситемы воспитания, «выплеснули с водой и ребенка» — в школе остался только ущербный образовательный процесс.

     В каких условиях проходит сегодня социализация наших детей? Кто сегодня организует воспитательный процесс? За это взялись умные дяди и тети с коммерческой жилкой, которые обложили наших бедных подростков со всех сторон игровыми клубами, интернет-кафе, чудовищными подростковыми журналами, втягиванием в фэн-движения, детский «модельный» бизнес, наркотики, алкоголизацию, систему «эротических» услуг и пр.

     Дети, которых родители вольно отпускают с 12 лет в самостоятельную социализацию, проходят все круги ада и к 20 годам подходят со сломанной судьбой, с искалеченным здоровьем и уже уставшей душой. К сожалению, можно констатировать, что сейчас это большинство детей.

     Именно поэтому воцерковление нашей молодежи, несмотря на предпринимаемые усилия, идет очень трудно и явно пока не носит массовый характер. Воцерковлять молодых в 18-20 лет – слишком поздно! А когда не поздно?

     По моему опыту и глубокому убеждению надо успеть именно до 12 лет.
     До 12 лет, пока авторитет взрослого достаточно высок, ребенок, вначале уступив взрослому, а затем почувствовав благодать церковной жизни, предпринимает усилия, чтобы сохранить свою чистоту от всего, что может ему повредить. В этот период жизни, чтобы устоять от вредоносного давления среды, ребенку особенно необходима «группа поддержки». Это могут быть родные и близкие люди, учителя, сверстники.

     Именно до начала этого возраста (11-12 лет) ребенку желательно найти среду, находясь в которой он устоит от погибельных соблазнов современного мира.

     Во многих храмах есть воскресные школы для детей. Но этого явно недостаточно. Необходимо искать новые формы работы, новые виды деятельности. При некоторых храмах по благословению и инициативе священников с ребятами проводят занятия по рукопашному бою, девочки занимаются рукоделием. Конечно, надо самим прихожанам проявлять больше инициативы: помогать, кто как может, в деле воспитания не только своих, но и других детей.

     Есть еще одна проблема, на которую я хотела бы обратить особое внимание. Некоторое время назад много говорили о беспризорных детях. Цифры назывались разные: от одного до четырех миллионов детей-беспризорников. В последнее время стали говорить меньше. Может быть уровень беспризорности стал уменьшаться? Ничего подобного. Беспризорность продолжает расти.

     Как дети в наше время становятся беспризорными? Начинается с неблагополучной (по разным параметрам) семьи, из которой дети бегут. Тревожит то, что много таких детей убегают из семей с достаточно высоким материальным положением. Значительный вклад в эту проблему делает наше телевидение, романтизируя маргинальные способы выживания, в том числе на «необитаемом острове», и внушая иллюзию о том, что ребенок «сам!» способен выжить в любых условиях. Как в реальной жизни выжить маленькому человеку в агрессивной среде? Как быть с базовыми потребностями: где поесть, где спать? Ласкового моря, теплого песка и банановой пальмы, как правило, в реальности не наблюдается. В хорошую семью к однокласснику его вряд ли пустят, зато пустят в другую, в которой он к своим проблемам много других наберет.

     Не является секретом, что многие дети сейчас проводят ночи в компьютерных клубах, в подвалах, на чердаках и прочих, явно не приспособленных для детей местах. Голод и поиск денег для развлечений заставляют детей воровать, мыть машины, оказывать разные сомнительные услуги взрослым. Чтобы выжить такие дети сбиваются в стаи. Очень много детей, находящихся «в трудной жизненной ситуации» (официальный термин для обозначения этих детей) проходит через ЦСО, где их могут только накормить, иногда одеть, но, к сожалению, не могут оставить их на ночь. Чтобы попасть такому ребенку в приют или детский дом, существует длительная процедура лишения родительских прав и пр. Попадая в эту ситуацию, много детей гибнет, много идет в колонии, много становится алкоголиками, наркоманами, бродягами. Таким детям можно и нужно помочь выжить, по возможности воцерковиться; часто через таких детей находят дорогу к храму и их трудные родители.

     Я – взрослый человек, могу приехать в любой город и, при необходимости, меня в монастыре или при церкви оставят переночевать и накормят, но если туда забредет ребенок – может быть, и покормят, но ночевать не оставят. Чтобы ребенок из разряда «находящегося в трудной житейской ситуации» не перешел в разряд беспризорного нужно вроде бы немного: кров и питание – тогда он и в своей родной школе может сохраниться и связь с семьей поддерживать.

     В данном случае речь не идет об организации ночлежек для трудных или беспризорных детей. Сейчас уже есть много детских приютов при монастырях, в которых дети находят и тепло и уют. Но я считаю необходимым создание промежуточной формы – реабилитационных центров при храмах и монастырях для таких детей, которые еще не стали беспризорными, но могут ими стать, если им вовремя не помочь. Ребята там смогут найти не только кров и еду, но и включиться в какую-то полезную деятельность. А разнообразие видов деятельности будет зависеть от возможностей и талантов участвующих в работе реабилитационного центра прихожан.

     Люди наши привыкли к тому, что основную заботу об образовании и воспитании подрастающего поколения берет на себя государство. Так было раньше и так должно было бы быть и сейчас. Однако, так называемыми «реформами» разрушается не только промышленность, сельское хозяйство и армия, но и система образования. Но пока еще не все порушено есть реальная возможность отстроить новую систему образования и воспитания. И сделать это возможно совместными усилиями Церкви и государства. При этом Церковь берет на себя содержательную часть: помогает государству поднять и воспитать нынешнее трудное поколение, а государство берет на себя материально-финансовую сторону: помещения, питание, коммунальные платежи. Такое финансирование заложено в бюджете под молодежные и социальные программы. Объединение усилий государства и Церкви в общем деле воспитания подрастающего поколения – задача, безусловно, трудная, но вполне преодолимая.

     Хотелось бы еще раз отметить, что начинать работу с молодежью надо еще в детском возрасте. В возрасте 12-20 лет – это уже не работа, а битва за молодое поколение. После 20 лет – трудный восстановительный период, по-своему благоприятный для воцерковления, но, к сожалению, уже обремененный большими духовно-нравственными потерями.

      На что следует обратить внимание, говоря о формах работы с детьми. Воскресная школа, паломнические поездки, чаепития стали заметно терять привлекательность для наших детей. Взрослые огорчаются: все для нынешних детей неинтересно.

     Конечно, будет неинтересно. Дети в школе сидят, дома за уроками сидят, у телевизора, за компьютером сидят, в воскресной школе тоже сидят, в паломническом автобусе сидят, в кружке каком-нибудь тоже сидят и т.д. Взрослые уже не замечают, что это удобно прежде всего им самим, но не детям. Пассивность восприятия, статичность, превышающие все возможные границы противоречат природной живости, подвижности, любознательности ребенка. Откуда же у наших детей появится активная жизненная позиция, если все нынешние формы обучения и воспитания требуют от них пассивности.

     Попробуем представить, какими бы выросли дети в святой Царской Семье, если бы они чинно ходили по дворцу, все время только сидели и читали. Св. царица Александра Федоровна следила за гармоничным развитием своих детей, которые не боялись все делать своими руками, много двигались, играли в различные подвижные игры, катались на лодке, на лошади и т.д.

     В Царскосельском лицее, где воспитывался А.С.Пушкин, урочное время перемежалось длительными прогулками, занятиями на воздухе, подвижными играми.

      Детские реабилитационные центры, о которых мы говорили выше, необходимо размещать либо за городом; либо, если в городе, то с обязательным участком земли, на котором могли бы разместиться теплица, цветник сад или огород, помещения для птицы, кроликов, какой-то другой мелкой живности, кузница, керамическая мастерская, мини-пекарня – любое живое дело, в которое сможет включиться подросток.

     Но пока таких реабилитационных центров нет, можно уже сейчас развертывать активно-деятельные формы работы с нашими детьми и подростками.