Я давно хотела исполнить свое обещание и рассказать о своей поездке в якутский монастырь. И вот наконец собралась.
Однажды была такая же ранняя Пасха, как в этом году, и мы с подругой решили на месяц съездить в Якутский женский монастырь – поработать и встретить там Пасху, благо, что была надежда, что на Пасху Лена еще не вскроется, и мы так же успеем приехать обратно.
Заказали места в маршрутке и из Нерюнгри выехали вечером.
Оказалось, что ехать надо было долго, маршрутка попалась довольно жесткая, сидеть было неудобно, ехать нужно не меньше 12 часов, нас обещали доставить в Якутск утром – предстояло быть в пути всю ночь.
Но основной трудностью оказалось пережить то, что всю дорогу не выключалось радио, и музыка с комментариями гремели всю ночь. Под утро мы не выдержали и попросили водителя выключить звуки хоть ненадолго, чтобы немного отдохнуть – хотелось и помолиться. Он ненадолго выключил, но действительно ненадолго, и его можно было понять – ему нельзя за рулем уснуть, ведь дорога сложная, остановок делали немного. Мы чуть не со стоном пытались примириться с этой вновь включенной музыкой. Но все прошло, когда, наконец, подъехали к Лене и немного притормозили перед спуском: какая тут открывалась красота! Внизу – ширь огромной реки и – всходящее солнце! По спиральной дороге мы спустились к реке (якуты ее так и называют – просто – река) и выехали на ее лед. Пересекли Лену как-то по диагонали и въехали в Якутск, а тут нас быстро доставили к воротам монастыря. Мы вышли.
Было 10 часов утра, но в храме никого не было, кроме торгующей монахини в церковной лавке, которая по телефону вызвала нам игумению. Матушка Архелая прибежала довольно быстро и отвела нас в комнату-келью в деревянном одноэтажном корпусе, предупредив, что корпус старый, поэтому все условия на улице и даже воды нет. Но нас это не испугало – особенно мою подругу, Валентину. Сколько раз я благодарила Бога, что поехала вместе с ней! Она была не такая неженка, как я, и многому меня учила из самого необходимого. И тазик нашла, и бутылку раздобыла, из которой мы по утрам умывались. А больше всего меня почему-то поразило и обрадовало, что одеяла на кроватях – ватные, теплые, и постель нам дали – чистую наглаженную, о чем я не замедлила по телефону рассказать родным – обрадовать, что устроились мы просто замечательно!
В первый день мы с дороги отсыпались, нас не тревожили. А утром, после утреннего молитвенного правила, которое проходило в храме, нам дали первый «наряд» на работу: гладить белье. Мы расположились на двух гладильных досках рядом, пели и гладили белье – Валентина же у меня голосистая!
А потом каждый день мы получали очень разные наряды на работу. Чего только мы не делали: рыбу чистили огромную – я научилась ее разделывать.
Капусту рубили мешками – вдвоем, весь день. Валентина и здесь меня обучала — как ловчее управляться с кочанами.
Полы мыли в храме – я от нее очень сильно отставала с непривычки.
Курятник чистили даже – тут Валентина была в своей стихии и нами командовала.
В просфорной тесто месили и лепили просфоры! С молитвой и под руководством матушки.
Просто что-то готовили иногда на всех, посуду мыли.
Перед Пасхой нас возили в епархию – там все здание празднично готовили – убирали и мыли.
Каждый день работа была разной, но рыбу чистили мы все же чаще.
Службы здесь – из-за того, что священник тоже один – служили только на выходные. Шел пост, но и Преждеосвященных литургий не было. Были просто утренние и вечерние правила, которые мы читали попеременке. Когда просили читать нас – это очень радовало и воодушевляло.
Два раза мы присутствовали на пострижение в монашество. Приезжал Владыка Зосима (упокой Господи его душеньку в селениях праведных!) и происходило это Таинство. Как было волнительно и необыкновенно! В первый раз постригали будущего батюшку, человек был вдовцом и перед рукоположением его постригли в монашество. На утро, при выходе из алтаря, у него лицо светилось как у святого!
А во второй раз постригли в инокинь стразу трех наших сестер. Оказывается, женщин в монашество сразу не постригают, сначала – в иночество. Их назвали именами царственных мучениц: Александра, Татьяна, Ольга. И я долго потом путалась с их мирскими и новыми именами. Но какие же они стали красивые!
В воскресенья нас – как гостей – возили на литургии по якутским церквям, где мы каждый раз причащались – а храмов оказалось несколько, нам хватило, чтобы на каждый выходной мы были на службе в другом храме. А после службы – там же – кормили в трапезной. Как оказалось приятно быть гостями!
Мы как бы со стороны наблюдали, как управляется наша матушка с сестрами, как их воспитывает. Кого-то – смиряет, кого-то – поддерживает, за нами – наблюдает. У нее был большой монашеский опыт, и она это делала с большой любовью и теплотой.
А на Пасху нас повезли в Градо-Якутский собор. Народу было – очень много! И вообще якуты – и все местное население – очень дисциплинированно ходят на службы и стоят в храме, очень тихо молятся. Валентине очень понравилась эта благоговейная тишина службы. У нас в храме она то и дело воевала с шуршащими пакетами и шепотом говорящими бабушками. А тут – никаких разговоров, только – молитва.
На Пасхальной службе читали Евангелие на пяти языках, по-русски и на четырех наречиях местных народностей. Это было долго, но звучало очень торжественно и красиво. А потом кричали Христос воскресе! По русски и по якутски. Но по якутски я так и не запомнила как звучит, а над нашим произношением местные по-доброму улыбались.
А потом разговлялись в большом актовом зале, где поставили столы буквой «П», и которую мы совсем недавно отмывали. Как было радостно и весело сидеть со всеми! Пасхальная трапеза все же особенная. В монастырь мы приехали под утро. Нас никто не будил, дали поспать, а когда встали, матушка Архелая, совсем как дома, нам еще кагорчику налила. На другое утро мы уезжали.
Моя Валентина размечталась, что она нагреет воды и перед дорогой немного помоется. Но матушка решила по-другому: для смирения? – дала нам наряд чистить рыбу. И мы закончили работу буквально за час перед отъездом. А матушка нас проводила на автобус, подав в руки два огромных праздничных пакета с большими куличами и кофе с молоком. И как только запомнила, что именно по кофе с молоком я после поста очень скучаю!
Ехали мы по уже подтаявшей Лене, вода чуть не булькала под колесами, мы молились от страха, закрыв глаза, но когда дорога через реку закончилась, мы с удивлением поняли, что уезжаем из дома. Я не ошиблась! Не домой едем, в Нерюнгри, а из дома уезжаем, где нас теперь помнят, любят и ждут.
До Нерюнгри мы доехали только к обеду следующего дня – ехали 16 часов.
Слава Богу за все!
Христос воскресе!
Воистину воскресе!
(126)