Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
«Чего ты хочешь от Меня?» – спрашивает сегодня Господь у Иерихонского слепца.
«Чего ты хочешь от Меня?» – спрашивает Господь у каждого из нас ежедневно и ежечасно на протяжении всей нашей жизни.
Чего же мы жаждем, чего хотим от нашего Господа? Здоровья, ума, власти, богатства, покоя, любви, успеха, процветания? Как бы нам самим разобраться в том, чего мы хотим прежде всего. Чаще это зависит от нашего физического и духовного возраста, от того, какие иллюзии, какие надежды окончательно развеялись, от того, какие желания мы уже пережили.
Вот и слепец, сидящий у ворот Иерихона, просит Христа о милости, о прозрении как о самой главной своей мечте, как о самом заветном своём желании. Кажется, исполнись просимое, и человек уже никогда ничего не пожелает, потому что с осуществлением этой мольбы для просящего придёт «полнота времени» (Гал.4.4). Так ему кажется, бедному…
Но мы-то знаем, что «не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием» (Еккл.1.8). Мы-то знаем, что не пройдёт и дня, как сначала робко, а потом всё решительней, всё настойчивей будут одолевать нас новые и новые желания, новые и новые похоти, и, скорее всего, желаниям этим, этим непрерывно растущим потребностям не будет конца.
Вспоминаются сказки об аленьких цветочках и волшебных палочках, вспоминаются детские мечты: «Вот если бы я был волшебником…» И рядом со всем этим, как итог всех надежд, всех упований на чудо, вспоминается жадная старуха у разбитого корыта.
«Мечтать не вредно», – иронически усмехнувшись, скажут скептики, указывая нам, праздным фантазерам, на зыбкость и ненадёжность наших мечтательных упований. Да мы и сами знаем, что неосновательные надежды на имеющее совершиться чудо, на неожиданную отмену «естества чина», то есть закона природы, порождены в конечном счёте тем, о чём апостол Иоанн Богослов сказал однажды: «…всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1.Ин.2.16). И нет ничего проще, как объявить все эти наши надежды и упования «похотью очей», например, да и отбросить их навсегда, просто-напросто забыть о них.
Однако как нам быть с нашими молитвами, с нашими ежедневными просьбами, обращёнными к Богу? Как нам быть с нашей надеждой и нашей верой в то, что мир – не сирота, что Небо – не бездонный и бессмысленный космос, но место обитания любящей и сострадающей нам Силы, имя Которой – Любовь? Ведь если вдуматься, все наши молитвы – не что иное, как сформулированные мечты, облечённые в слова упования, осознанные и вознесённые к Небу надежды. Отказаться от них? Объявить их порождением той самой, осуждённой апостолом «гордости житейской»?
Или, может быть, наоборот, стоит подробно расписать все наши требования и пожелания и, поскольку уж спрашивает Господь: «Чего ты хочешь от Меня?», – собраться с духом и, прилежно загибая пальцы, изложить все свои просьбы, стараясь не упустить ничего. Ох, и длинная получится молитва! Да и хватит ли пальцев на руках?
Чем дольше размышляешь над простым вопросом Христа: «Чего ты хочешь от Меня?» – тем труднее ответить на него. Не просить же в самом деле нового корыта! Уж если просить у Самого Бога, то просьба должна бы соответствовать масштабу Того, Кто обещал однажды: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят» (Мф.7.7,8).
В том-то и проблема, что «всякий просящий получает», ибо просим мы слишком часто под влиянием минутного настроения, одержимые похотью, гневом, парализованные животным страхом смерти. Что можно попросить, когда душа просящего опьянена страстями? Что можно получить в ответ на такую просьбу, о чём потом не пожалеешь со скорбью и тоской?
Потому-то люди серьёзные и ответственные всегда относились к своим молитвенным просьбам строго и осмотрительно, так, как это делал Святитель Филарет Московский, составивший некогда такую молитву: «Господи, не знаю, чего мне просить у Тебя. Ты один ведаешь, что мне потребно. Ты любишь меня паче, нежели я умею любить Тебя. Отче, даждь рабу Твоему, чего сам я просить не умею. Не дерзаю просить ни креста, ни утешения: только предстою пред Тобою. Сердце мое Тебе отверсто; Ты зришь нужды, которых я не знаю. Зри и сотвори по милости Твоей. Порази и исцели, низложи и подыми меня. Благоговею и безмолвствую пред Твоею святою волею и непостижимыми для меня Твоими судьбами. Приношу себя в жертву Тебе. Нет у меня иных желаний, кроме желания исполнять волю Твою; научи меня молиться, Сам во мне молись!»
Научи, Господи, и нас, грешных, строго, серьёзно и нелукаво молиться Тебе. А если это невозможно по нашему нерадению и лени, то дай нам хотя бы с отчаянной решимостью взывать к Тебе так, как делал это Иерихонский слепец, вопреки противодействию внешних обстоятельств непрестанно взывавший: «Иисус, Сын Давидов, помилуй меня». Аминь.
29 января 2006 г.
Материал с сайта храма Святителя Владимира, митрополита Киевского и Галицкого.
(134)