Приемлема ли для буддиста формула “Бог есть любовь”? –– Нет. С точки зрения буддизма в этом утверждении кроется двойная ересь. Во-первых, в буддизме нет вообще понятия Бога. Буддизм называют атеистической религией. Как об этом говорил Судзуки: “Если буддизм назовут религией без Бога и без души или просто атеизмом, последователи его не станут возражать против такого определения, так как понятие о высшем существе, стоящем выше своих созданий и произвольно вмешивающемся в человеческие дела, представляется крайне оскорбительным для буддистов” .
Во-вторых, любовь не мыслится в буддизме как совершеннейшее состояние бытия. Конечно, буддисты прежде всего люди, и, как и все люди, они считают, что лучше любить, чем ненавидеть. Но есть все же такое состояние души, которое в буддизме мыслится как возвышающееся над любовью. Это –– бесстрастие.
Буддистский идеал недеяния предполагает, что человек должен остановить все свои действия, чтобы они не порождали следствий и не продолжали кармической цепи бесконечных чередований следствий и причин. Остановить все действия означает –– в том числе и те действия, которые происходят не в физическом мире, а в “ментальном”, то есть –– остановить все движения ума и все движения сердца и чувств.
Для этого надо отказаться от «коренной иллюзии» – иллюзии существования в мире какой бы то ни было целостности. Есть только восприятия, но нет воспринимающего. Есть действия, но нет действующего.
Буддистская концепция «анатмана» отрицает существование личности – «буддизм отрицает единое, субстанциальное начало, которое является агентом человеческих действий…
По учению Будды, интроспекция «подключается» ко всем движениям тела, причем и в процессах обычной жизнедеятельности. Даже каждодневная рутина жизни монаха должна быть охвачена интроспекцией — что бы он ни делал, он должен делать сознательно и целенаправленно, «устанавливая смрити впереди себя» и следуя определенным правилам. Что это за правила?
Во-первых, анализ реальности в тер¬минах «дхарм», «скандх», «аятан», «дхату» (элементов, групп, баз, сфер элементов), главная цель которого—выработка привычки видеть мир дискретно.
Во-вторых, осознание любого события в модусах существования, возникновения и прекращения, каждый из которых мгновенен.
Таким образом, внимание адепта в основном сосредоточено на составленности и изменчивости всех вещей и событий.
Особенно ярко это проявляется в медитации над природой тела, едва ли не самой главной в буддийской практике «отстранения» от мира.
Борьба с плотью, которую в той или иной форме ведут почти все религии, в буддизме по сравнению, скажем, с джайнизмом и адживикой носит скорее теоретический характер.
Вместо того чтобы умерщвлять ее физически, буддист будет вырабатывать правильное к ней отношение, а именно отношение в перспективе смерти (чем будет тело после нее—грудой костей или скопищем насекомых). Культивирование отвращения к телу — один из важнейших способов выработать спасительную непривязанность к чувственным объектам» .
Итак, если брахманизм предлагает в медитациях видеть только Единое, только Бога и растворить в этом переживании единства восприятия всех частностей , то буддизм предлагает ровно обратное: замечай только детали, но избегай наделять что бы то ни было целостностью, единством. “Человек невежественный думает: “Я иду вперед”.
Но свободный от заблуждения скажет: “Если в разуме возникает идея “я иду вперед”, то тотчас же вместе с идеей появляется нервный импульс, источником которого является разум, и вызывает телесную реакцию”.
Таким образом, то, что эта куча костей, благовоспитанно именуемая “телом”, движется вперед, является результатом распространения нервного импульса, вызванного разумом. Кто здесь тот, кто идет? К кому имеет отношение это хождение? В конечном счете — это ходьба имперсональных физических элементов, и то же самое относится к стоянию, сидению, укладыванию” . Так – кого тут любить? Любить некому и некого.
В народном буддизме (возможно не без влияния христианства) появилась идея бодхисаттв –– людей, отказывающихся от достижения Нирваны ради того, чтобы сострадать людям.
В народном буддизме возникла литература джатак, содержащая в себе прекраснейшие примеры жертвенной любви.
Но это –– для тех, кто не понял и не принял «прямого пути». “Желание творить благо живым существам одобряется только на низших этапах Мистического пути. Но в дальнейшем оно полностью отвергается, поскольку хранит в себе отпечаток привязанности к личному существованию с присущей ему верой в самость” .
Как говорит “Алмазная Сутра”, когда бодхисаттва привел в Нирвану столь неисчислимое число существ, как число песчинок в реке Ганг, он должен осознать, что не спас никого. Почему же? Если он верит, что спас некое число живых существ, то он сохраняет привязанность к представлению о “самости”, “Я”, а в этом случае он не является бодхисаттвой .
Сами буддисты признают, что жертвенная этика махаяны и джатак находится в противоречии с основами буддистской философии.
“Вряд ли можно придумать что-либо более противоречащее учению буддизма, чем представление о том, что Нирвану можно отвергнуть. Можно не войти в рай, представленный неким определенным местом, но Нирвана, по сути своей, есть состояние, неизменно возникающее вслед за исчезновением неведения, и тот, кто достиг Знания, не может, как бы он того ни желал, не знать того, что он уже знает. Эти ошибочные представления относительно поведения бодхисаттв совершенно отсутствуют в наставлениях, обращенных к ученикам, которые избраны к посвящениям высших уровней” .
Как видно, в буддизме не следует ждать рождения формулы “Бог есть любовь”. Все иллюзия. И дзэновский коан вопрошает – «Будда и бабочка смотрят друг на друга. Бабочка снится Будде? Или Будда снится бабочке?». Вопрос, конечно, интересный. Но любые сны, с точки зрения буддиста, надо однажды разрушить. А не любить.
Поскольку же к любви способна только личность, то нам остается обратиться к монотеистическим религиям, то есть к таким, которые Высшее и Изначальное Божество понимают как свободную Личность.
(495)