Не знаю, надо ли представлять моих подруг, с которыми я поехала? Все-таки два слова скажу. Вера поехала, чтобы найти и купить дом или квартиру поближе к своим родным – она собиралась уезжать с Севера. А Маша – помолиться за своих близких. Она была самой младшей из нас, но у нее уже было четверо детей. Я удивилась – как ее отпустили родные в поездку. Она объяснила, что обратно улетит самолетом, чтобы было быстрее.
Итак, мы поехали дальше на большом и красивом автобусе. Как приятно ездить по хорошим дорогам! Эту разницу ощущаешь, сравнивая, как я ездила потом в Якутск. Я не помню, сколько времени мы ехали. Не очень долго. Вышли на остановке в Сергиевом Посаде и пошли пешком в монастырь. Голубой купол со звездочками был виден, по-моему, из любого места города. По направлению к нему мы и отправились. Тогда я и порадовалась, что в дальнюю поездку купила себе сумку на колесиках – тарахтит себе сзади, а ты почти спокойно идешь.
Но возле монастыря оказалась площадь, выложенная булыжником. Грохот от моей сумки поднялся такой, что ее пришлось поднять на плечо и тащить на себе. И это мешала мне полностью насладиться той панорамой, которая разворачивалась перед нашими взорами: белые — белые кирпичные стены, величественные от своей величины, а за ними – купола разных соборов монастыря, колокольня.
Прошли через глубокую арку в стене, читая по пути историю в иконах, изображенными прямо на стенах. Вышли на площадь монастыря и остановились, чтобы оглядеться. Прямо — огромный собор (мне все до сих пор вспоминается огромным по сравнению с нашим небольшим храмом, наверное). Снег почти растаял и видна земля. Но везде чисто, и эта чистота прибавляет чувства торжественности и благоговения. Ходят люди и в мирском, и в монашеском. Мы еще к этому не очень привыкли.
И тут хлынул дождь. Это была замечательная гроза, первая для нас в этом году, с громом и молнией. Мы прямо со своим багажом поспешили зайти в церковь.
На службе народу было очень много. Мы прошли внутрь и вынуждены были встать возле дверей, пристроив свои сумки куда-то почти под лавку. Теперь они не мешали восхищаться службой. И этот восторг, эту радость от пения и чтения мне просто не передать – я не умею описывать. Я в первый раз услышала настоящий мужской монастырский хор, не в записи, а наяву. И это была большая разница. Здесь не было мощи, как слышишь, например, в военном хоре. Здесь была молитва. Молитва спокойная, сильная, несущая тебя к небесам. Я поняла только, что женщины так петь просто не умеют. Что еще сказать о службе – не знаю. Я забыла, где я нахожусь.
После службы к нам подошла женщина и спросила, не нужна ли квартира. Мы обрадовались – хоть завтра побыть на службе без этих сумок, приложиться к мощам… Сразу согласились, договорившись на две ночи. Нас услышали еще две женщины. Хозяйка посмотрела на них, подумала, сказала, что одну из нас положит на пол. И нас, пятеро уже, пошли на квартиру за хозяйкой. Идти оказалось довольно далеко. Моя сумка, хоть и тарахтела сзади, но я часто меняла руки – уставали.
Квартира была на первом этаже. Одна комната оборудована кроватями и диванами под таких жильцов, как мы, другая – хозяйская. Зато были душ, все условия, и горячий чай вечером. К чаю мы выложили все свои запасы, оставшиеся еще даже с поезда. А мне пришлось выложить все свои вещи из сумки и развешать сушить – все, что не было завернуто по пакетам, под дождем успело промокнуть — такой был сильный ливень.
Зато утром нас ждала свобода от надоевших сумок. Чем мы и поспешили воспользоваться прямо с утра. Прочитав молитвы, побежали на службу. Одна женщина, которой пришлось ночевать на полу, пошла с сумкой – решила искать другую квартиру.
И вот мы были на литургии совершенно свободны. Я заказывала сорокоусты, покупала свечи, обходила, молясь, все иконы .. Большой и неожиданной радостью для меня было обнаружить в этом соборе мощи Иннокентия Московского. Я еще уточнила: это Иннокентий Вениаминов? Мне подтвердили. Было такое чувство, что я в незнакомом месте встретила своего хорошего знакомого. Ведь в нашем храме есть братство его имени, это наш молитвенник небесный и заступник, просветитель Сибири, Якутии и Америки! И было так чудесно и свободно и даже почти счастливо – я передать не могу.
После службы пошли в Троицкий храм – поклониться мощам Сергия Радонежского.
.jpg)
Здесь было почти пустынно по сравнению с собором, тихо и очень торжественно. Мне понравилось, что можно было написать любое количество имен на молебен — и совершенно бесплатно. И я, конечно, в полной мере воспользовалась этим, вспомнив всех родственников, сослуживцев, и всех, кто мне помогал в эти трудные для меня дни. Кого вспомнила – записала.
Мы взяли свечи и прошли в сам собор. Мощи лежали в раке как-то совсем в глубине. Возле изголовья стоял монах – и иногда протирал стекло раки, куда все прикладывались. Я внутренне почти дрожала – я впервые была у мощей знаменитого святого, и это был сам Сергий Радонежский. Я решила спрашивать у него, чем и как мне жить дальше. С трепетом подошла к раке. Не помню, положила земной поклон или нет? Вспоминается, что шла очередь и, чтобы никого не задерживать, все шли просто так, кланяясь просто в пояс. Я тоже подошла по очереди. От волнения задержала дыхание. Приложилась. Мысленно спросила и отошла.
Прошлись, помолившись, по иконам этого храма. Я разглядела обстановку. Увидела знаменитые стасидии — кресла – стулья, где, полусидя от долгих служб, молятся монахи. Они здесь выглядели такими древними, что я поразилась – захотелось узнать, сколько им лет, но узнать было не у кого. Тем временем начался акафист, но мы почему-то ушли.
Так же молча вышли из храма. Посидели на улице, на скамейке. На душе было спокойно и хорошо. Не хотелось уходить. Тут рядом был источник со святой водой, под крышей, как маленькая часовня. Мы подошли, набрали воды, попили. Потом решили пообедать – было уже по времени пора. Столовой для паломников здесь не было, было только кафе и не очень дорогое. Они, в виду Великого поста, торговали всем постным. Но все было очень вкусным и действительно не дорогим.
После обеда прошли в книжный магазин. Что я люблю – так это любые книжные магазины. Тем более в монастыре. Но тут пришлось себя одергивать, потому что предстоял еще далекий путь, и много тяжелых книг я брать не могла. Но все равно не удержалась, конечно. Потом вышли из ворот монастыря и попали буквально на рынок. Чего тут, прямо на площади – не было! И игрушки, и матрешки, и платки – глаза разбежались. Я, опять помня, что до конца сумку я нагружать не могу – позволила себе набрать расписных разных ручек – но зато всем- всем!
После этого мы поехали на микроавтобусе смотреть город. Проехали до конца маршрута, вышли, огляделись, здесь тоже обнаружился небольшой рынок – мы и здесь каких-то мелочей набрали. Вера взяла газету с ценами на квартиры, мы сели на обратную маршрутку и поехали обратно, чтобы успеть на вечернюю службу.
После службы, усталые, но довольные, пришли на нашу квартиру. Утром нам надо было уезжать на вокзал, на электричке, в Москву.
Но утром нас, точнее меня, ждало новое приключение. Мы уже сели в маршрутку и ехали, когда я, захотев рассчитаться, обнаружила, что сумку свою с паспортом и хоть и небольшими, но деньгами, оставила на квартире. Пришлось останавливать автобус и бежать обратно. Боже милостивый, как я переживала, я ведь знала, что хозяйка должна была уйти! И она действительно ушла…
Я целый час, сидя под ее окнами, призывала всех святых на помощь, чтобы они вернули ее, чтобы она не ушла далеко и надолго — на весь день! Целый час переживаний! И она вернулась, и была очень удивлена, увидев меня под окнами. С благодарностями я забрала свою оставленную сумку и бегом поспешила на вокзал. И была благодарна Богу и всем Его святым, и отдельно – Сергию Радонежскому – что все окончилось так благополучно. И что была не одна, а с верными подругами, которые терпеливо ждали меня на вокзале, помогая мне, в свою очередь, своей молитвой – в этом я просто уверена!
Так, с небольшими приключениями, закончилась наша поездка к преподобному Сергию. И мы поехали дальше – в Москву, где побывали у Матронушки.
(120)