Вчера Церковь провожала Рождество Богородицы, а сегодня мы уже встречаем другой двунадесятый праздник – Воздвижение Честнаго и Животворящего Креста Господня. Вам ни о чем не говорит такая близость, такая сомкнутость этих двух Православных торжеств? ..
Чтобы самим толком уяснить, почему за Рождеством Богородицы Церковь сразу же поспешила воздвигать Крест, мы стали просматривать материалы церковной истории, касающихся этих двух праздников, и вот что мы обнаружили.
«Равноапостольный император Константин повелел воздвигнуть в Иерусалиме величественный и обширный храм в честь Воскресения Христова, включающий в себя и Гроб Господень, и Голгофу. Храм строился около десяти лет. Храм был освящен 13 сентября 335 года. На следующий день, 14 сентября, установлено было праздновать Воздвижение Честнаго и Животворящего Креста».
Нашли и некую информацию к размышлению. Усердием самой царицы Елены само обретение и воздвижение Креста Господня произошло, «по исследованию агиологов, приблизительно в конце мая 326 года».
То есть за девять лет до установления праздника и далеко не в сентябре. Один из источников указал, что «святая Елена, нашедши подлинный Крест Христов, воздвигла его для общего чествования и поклонения в 313 году», а вовсе и не в 326.
И, наконец, еще один источник сообщил, что «св. Патриарх Макарий, ставши на возвышенное место, воздвиг Честное древо, показывая, таким образом, собравшемуся в бесчисленном множестве народу; а народ, объятый благоговейной радостью, восклицал: «Господи, помилуй!»
Торжественное действие сие дало название празднику, известному в нашей Православной Церкви под именем всемирного Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста Господня, которое совершается в память обретения его со времен самого обретения (не велико ли время самого обретения: от мая 313 года до сентября 335 года?), хотя окончательное установление сего празднества в нынешнем виде относится к VII веку».
Сведений об установлении дня празднования Рождества Пресвятой Богородицы мы просто не нашли.
Ни у св. Димитрия Ростовского, ни в «Настольной книге священнослужителя» их не оказалось.
Только «Полный Православный богословский энциклопедический словарь» отметил: «Когда был установлен праздник – неизвестно, указания имеются у св. Златоуста, св. Прокла, Епифания и блаженного Августина. В V веке о празднике упоминает служебник Геласия».
Вот, собственно, и все наши сведения. Так что, каким образом Рождество Богородицы оказалось вплотную перед Воздвижением, никто не знает. Наш критик может ликовать и радоваться.
Порадуемся и мы. Разумеется, не тому, что древние отцы не позаботились для нас об архивах с праздничной документацией, а наша церковная агиология не смогла пробуравить тьму времени и осветить причины установления этих торжеств в имеющемся в календаре порядке.
Хотя такое положение и есть самое верное доказательство, что автор календаря не человек, а его единственный Наставник и Учитель, и составлен он не мудростью человеческой, а Божиим Промыслом.
Неизвестно никому, как дело вышло, а вышло так, как Богу угодно, а нам, христианам, полезно и необходимо. Скажем более того: исследовать, как и почему получилось, что Рождество Богородицы и Крестовоздвижение сомкнулись неразрывно, то же самое, что любопытствовать, как у Бога вселенная получилась.
Мы еще и еще раз будем утверждать, что Православный календарь – это все то же Святое благовествование Церкви Христовой. Богом начатый и до конца времен надлежащий быть ее победоносный путь, запечатленный в рамки годичного круга; это все та же Божественная программа нашего спасения, школа жизни христианина. Только так и надо воспринимать Православный календарь.
А посему, не исследовать будем, как и почему соединились праздники в году, а вникать в заложенный Господом смысл данного соединения, дабы понять, что именно Господь этим соединением двух торжеств, нам, их участникам, сказал.
И думаем, что сказал Он нам то же, что Своим ученикам: «Отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф.16,24). Причем календарем Своим Он еще и уточняет, что в следовании за Христом дело нашего самоотвержения и дело нашего крестоношения друг от друга неотделимы. Если мы самоотвержением входим в мир Богородичной чистоты, мы должны взять свой крест. И нет пути за Христом даже достигшему богозрящей чистоты, если он уклоняется от несения своего креста, как нет пути в царство Божие и взявшему свой крест, если он далек от самоотвержения.
Вот пока и все, что мы можем сказать о соединении этих двух Церковных торжеств, так как далее рассуждать о взаимозависимости самоотвержения и крестоношения, не имея о них достаточно ясного представления, бессмысленно
(35)